Рекрут

На широченной мостовой, приткнувшись к не менее широченному тротуару, дожидался извозчик. Двухколесная его кибитка, точь-в-точь такая, какие Костя с Виорелом вчера видели на вокзале, была запряжена понурой лошадкой бело-рыжей коровьей масти. Костя таких только в фильмах про ковбоев видел.

– Приветствую, господа! – Извозчик приложил два пальца к забавной кожаной фуражке-блинчику.

Виорел буркнул что-то неразборчивое в ответ и ловко взобрался в кибитку.

– Давай! – Он протянул сверху руку, и Костя послушно передал ему свой рюкзак, а затем взобрался и сам. В кибитке имелось двойное сиденье, под которое Виорел затолкал поклажу. Оно даже было довольно мягким, но точно не подпружиненным, как допотопные прадедушкины диваны, а скорее набитым не успевшими слежаться тряпками. Но сидеть было неожиданно удобно, скорее всего оттого, что угол между сиденьем и спинкой неведомый мастер выбрал безукоризненно, да вдобавок на уровне поясницы спинка имела небольшой выпуклый валик.

– Давай в Го-Ойдо, – велел Виорел вполголоса.

Извозчик смешно цокнул языком, и кибитка тронулась с места. Лошадь достаточно быстро перешла на бодрую трусцу – уже не шаг, но и рысью еще не назовешь. Эдакий ненапряжный трот. Кибитку слегка потряхивало, однако Костя ожидал гораздо худшего. Похоже, она была снабжена каким-то подобием рессор. А когда возница коротко ругнулся и щелкнул кнутом, лошадка вдруг перешла на иноходь, и кибитка пошла заметно ровнее.

– Во-от! – произнес Виорел одобрительно и покосился на Костю. – Ну что, напарник, любуйся красотами, а я подремлю, пожалуй.

«Здоров же он спать», – подумал Костя.

Сначала поехали в сторону вокзала, но на первом же перекрестке свернули налево, к морю, а потом еще раз, снова налево. Теперь восходящее солнце маячило впереди, извозчик то и дело заслонял его, от чего Косте приходилось жмуриться. Улицы Харитмы оставались все такими же широченными, на перекрестках – хоть в футбол играй. Одно– и двухэтажные дома на этом просторе попросту терялись. Зато, подумал Костя, тут уж точно не бывает пробок.

Минут через десять домики вдоль дороги стали больше напоминать сельские, чем городские, – двухэтажность пропала как класс, вместо плоских крыш возобладали четырехскатные, черепичные, и еще стало больше зелени. Не скажешь, что дома утопали в ней – Костя уже понял: климат в Джавале достаточно жаркий и сухой, – но деревьев определенно прибавилось по сравнению с окрестностями вокзала и маакуте. Появились глухие дощатые заборчики, выкрашенные чаще всего в зеленый или бежевый цвета.

Похожие кибитки попались навстречу лишь дважды; людей на улицах тоже было очень мало.

Вскоре они выехали из города; дорога пошла под гору. Вокруг на склонах пологих холмов раскинулись поля и виноградники – вот тут джавальеров Костя заметил куда больше, чем на улицах Харитмы. Впереди, туда, куда убегала наконец-то сузившаяся дорога, вставал очередной холм, на котором отчетливо просматривался ближайший городок. Левее и дальше виднелся еще один холм с городком, и совсем уж далеко, почти теряясь в дымке, – третий. Справа, по идее, должно было располагаться море, точнее, залив, именуемый тут фарэ, но поскольку дорога спустилась в низинку, видно его не было – заслоняли виноградники.

Вскоре они уже поднимались на холм, к ближайшему городку. По ощущениям Кости, от Харитмы его отделяло километра полтора, вряд ли больше. Сам городок напоминал окраину Харитмы, с заборчиками, садиками и черепичными крышами. Улицы его были поуже, но все равно непривычно широки для землянина.

Они проехали городок насквозь – он оказался существенно меньше Харитмы, и двухэтажных домов в нем Костя насчитал всего с десяток, все вокруг центральной площади.

Площадь кибитка пересекла по плавной дуге, постепенно отклоняясь вправо, пока не поехала почти точно на юг, к заливу. Стороны света определить было нетрудно – солнце поднялось еще невысоко, и понять, где находится восток, сумел бы и первоклассник, при условии, что он не ловил ворон на уроках естествознания.

Судя по всему, это не был Го-Ойдо, куда они направлялись. Виорел бессовестно дрых, покачиваясь в такт с кибиткой, а приставать с расспросами к вознице Костя не решился, хотя и помнил совет побольше говорить по-джавальски. Не потому не решился, что боялся или не был уверен в достаточном знании языка, – мысленно он составил нужный вопрос без всякого труда, практически на автомате. Костя подозревал, что болтать с извозчиком тут просто не принято. Да и услышать его скорее всего тоже мудрено: и лошадь подковами цокает довольно громко, и колеса грохочут по каменной кладке, и рессоры скрипят, и Виорел, стервец, рулады у самого уха выводит.