Рекрут

Перед ведущим вниз трапом лежал мертвый капитан, над которым уже роились жирные зеленые мухи. Крови на палубе почти не было, всего одно небольшое, с четверть ладони, пятнышко. Капитану, по-видимому, сломали шею, поскольку голова его была вывернута под совершенно неестественным углом. Тут же рядом валялся нож, похожий на обычный кухонный, с переломленным примерно посередине лезвием.

Костя оторопело уставился на все это. Потом обернулся и поглядел в корму.

Одно из кресел было опрокинуто и сломано. Второе, в котором обычно сидел Фертье, вообще отсутствовало. На кормовую утку был намотан и закреплен кусок веревки, которую затем обрезали, – короткий, метра два с половиной, хвост свободно полоскался в море, то погружаясь, то вновь всплывая к поверхности от рывков катера.

С минуту Костя стоял, растерянно озираясь. Потом, остро чувствуя дикость и неуместность момента, отлил за корму, поскольку организм после ночи того требовал.

Вскоре Дима закончил с чисткой и тоже пришел на корму. Автоматик свой он держал наготове.

– Что тут произошло? – спросил Костя тупо, не особенно рассчитывая на ответ.

– Ночью какие-то орлы приплыли. Охрану перебили, капитан тоже под руку подвернулся. Советника взяли живым.

– А нас почему не тронули?

– Откуда ж мне знать? – Дима пожал плечами. – Наверное, мы им не нужны. Постояли около рубки, пошептались и ушли. Правильно сделали, я бы их положил, если б сунулись.

– И я это все проспал?

– Ну, работали тихо, – опять пожал плечами Дима. – И гребли тихо, я ни одного всплеска не услышал. А уж как ловко советника спеленали – впору поаплодировать.

Костя все никак не мог поверить в случившееся. Стоял, лупал глазами и пытался собрать разрозненные мысли в кучу.

– И… чего теперь?

– Не знаю, – ответил Дима. – Ты командуешь. Хотя для начала надо бы спуститься вниз и поглядеть, что там и как. Я еще не спускался.

Стволом автоматика Дима отвел в сторону полузакрывшуюся дверь рубки, перешагнул через высокий комингс, потом через ноги капитана и принялся спускаться по трапу вниз. Костя последовал за ним, потому что оставаться на опустевшей палубе одному было выше его сил.

Трап был довольно высокий, в полтора человеческих роста, и очень крутой. Спустившись, они с Димой сразу же угодили в машинное отделение – почти весь отсек занимал паровой котел со множеством труб, вентилей и манометров. Рядом, в корму, располагался крошечный камбуз, пребывающий в относительном порядке – дверцы шкафчиков закрыты, на переборке рядами висят всякие поварешки и тут же рядом – несколько палок копченой колбасы. В общем, не скажешь, чтобы на камбузе кто-нибудь резвился. Около котла тоже, в общем, все выглядело пристойно, разве что ведро из-под угля не стояло чинно в уголке, надетое дужкой на специальный крючок, а валялось на боку посреди прохода. Дима через него тоже переступил и направился по проходу дальше.

Костя ожидал, что за дверью увидит матросский кубрик, однако кубрик располагался дальше к носу, а непосредственно к машинному отделению примыкал довольно вместительный отсек для угля. Сейчас он был заполнен чуть больше, чем наполовину. А вот дальше, в самом носу, действительно обнаружился кубрик – тесная каютка с рундуками вдоль бортов и двумя гамаками над ними. В целом каютка напоминала секцию плацкартного железнодорожного вагона, только она не была строго прямоугольной. И, разумеется, тут отсутствовало окно.

На деревянном полу каютки, связанные спиной к спине и с кляпами во ртах, сидели стюард и матрос. Оба были живы, и оба с мольбой глядели на Костю с Димой.

Костя сунулся было назад, подобрать сломанный ножик рядом с мертвым капитаном, но Дима его остановил:

– Погоди! Надо сначала кормовые каюты осмотреть.

Говорил он по-русски.

Они вернулись к трапу и вошли в кормовой твиндек. Кают в корме было две, одна побольше (она занимала все пространство по левому борту), вторая поменьше, рядом с которой помещались гальюн и умывальня. Обе каюты были пусты; каюта поменьше, по-видимому, капитанская, осталась в полном порядке, тогда как во второй, где, без сомнений, ночевал Фертье, виднелись следы борьбы. Пол был усеян шахматными фигурками и посудой, которые в пылу схватки смахнули со столика, постель пребывала в беспорядке. Но крови видно не было.

Гальюн и умывальня тоже оказались пусты.

Убедившись в этом, Дима вынул из узкого чехольчика, расположенного горизонтально вдоль ремня, нож, протянул Косте и распорядился:

– Освободи их.

Сам он принялся подниматься по трапу.

Костя с ножом в руках поспешил в кубрик. Первым делом он вынул бедолагам кляпы – это оказалось, кстати, не такой уж простой задачей. Потом перерезал путы. Самостоятельно встать ни матрос, ни стюард не могли – у них отнялись и руки, и ноги. Костя принялся их по очереди массировать, чтобы кровообращение побыстрее восстановилось. Стюард пытался что-то сказать, но одеревеневший язык тоже не слушался.

«Во досталось ребятам», – подумал Костя сочувственно.