Ректор для попаданки

До самого вечера я нещадно эксплуатировала глубоко несчастную студентку, которая облазила все верхние полки и больше подняла пыли, нежели вытерла её. Да и выглядела мисс Валлей, к слову, весьма жалко. Вся покрытая густыми серыми хлопьями, с растрёпанной причёской и застывшим на лице выражением обиды, студентка буквально засыпала на ходу.

Наработалась, бедняжка! Аристократка, никогда в жизни не поднявшая ничего тяжелее чашечки кофе! Завтра еле встанет, если вообще поднимется с кровати — мышцы отомстят за сегодняшний марафон с лестницей!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне даже на миг захотелось пожалеть девушку, но я вовремя вспомнила, что это именно она соврала, чтобы женить на себе Эдмонда. И сказала мисс Валлей небрежным тоном:

— Что ж, идите отдыхать, а завтра встречаемся снова после занятий. У нас ещё не охвачена левая сторона стеллажей!

Ужас заплескался в её огромных влажных глазах. А я мстительно добавила:

— Ещё я вам завтра дам ведёрко с водой и тряпочку — протирать верх шкафов! А то тут, наверное, сотню лет не убирали!

Студентка ломанулась на выход, обнадёжив меня, что я больше её никогда в жизни не увижу. Ну, хотя бы завтра! Похихикав себе в одиночку вместе с библиотекой, которая подмигивала мне невидимыми лампами, я сложила перо и список книг в стол, прихватила с собой оба томика Г. Миллера, чтобы полечить и почитать их в кровати, и открыла тайный ход в свои покои.

Наверное, Аннабелль уже принесла ужин...

Что-нибудь вкусненькое...

И очень хочется выпить чаю...

С булочками!

Хрясь!

В дерево книжного шкафа прилетел огненный шар!

Я заорала от неожиданности и успела заметить только очертания мужской фигуры, закутанной в чёрный плащ, выскочившей в открытое окно.

Чтоб мне пусто было — меня хотели убить?

Первой мыслью было сообщить о происшествии Эдмонду. Всё же не дело, когда вот так при свете дня (ладно, при свете факелов в ночи, но не суть же!) покушаются на жизнь такого ценного человека!

Неужели кто-то хотел, чтобы у этого мира не осталось шанса вернуть письменность?

Или... а вдруг покушение связано с мисс Валлей? Почему бы и нет? Я сильно раздраконила девушку, она могла почувствовать угрозу в моём лице.

Уф!

Обычно в моменты таких вот потрясений я вела себя очень импульсивно, но в этот раз что-то заставило меня остановиться, глубоко вдохнуть и задуматься. Не бежать к сильному мужчине за помощью, а попытаться докопаться до сути самой.

Где-то в голове жужжала противная мысль о том, что именно так себя ведут глупые героини ужастиков, которые вместо того, чтобы пойти к тем, кто сильнее и умнее, бездумно идут исследовать подозрительное в одиночку.

Что случается с такими героинями, угадать не сложно: они умирают в первые минуты экранного времени.

Я всё это прекрасно понимала, но не могла пойти по другому сценарию. Интуиция упрямо твердила, что сейчас говорить ректору о покушении не стоит.

А раз так, мне нужна была «помощь зала».

— Рамон! — осенило меня, и я улыбнулась. Вот кому пожаловаться на огненное представление было совсем не страшно. Тем более весельчак казанова точно не проговорится брату. Я уже успела оценить степень доверия между братьями.

Наметив план действий, я осторожно прошла в глубину кабинета и подошла к столу, где в лунном свете таинственно мерцала медная пластина коммуникатора.

Положив ладонь на прохладный металл, я зажмурилась и представила перед собой нахальную улыбочку местного короля разбитых сердец. «Главное не вспоминать про многоножку!» — мысленно добавила я и, испугавшись своих мыслей, вернулась к образу мужчины. Мне нужен только Рамон! Никаких больше сюрпризов!

И совершенно не важно, что сейчас на дворе стояла ночь. Пусть явится передо мной немедленно! Моя нервная система требовала сатисфакции.

Стук в дверь напугал меня. Я вздрогнула и невольно отступила назад, к стене. И лишь услышав знакомый голос, я выдохнула и смогла успокоить забившееся в ускоренном ритме сердце.

— Алёна? Вы звали?

— Д-да, минуточку, — пролепетала я и открыла дверь. — Ох!

Я едва совладала со своими глазами, которые собирались выпасть из глазниц и вывалиться на пол. Потому что передо мной стоял полуобнажённый мужчина в одном полотенце, повязанном на бёдрах. И что-то способ фиксации ткани мне казался совсем не надёжным, — вот-вот упадёт к ногам, открыв всем то, что приличным девушкам видеть совершенно не стоит!

— Вы всегда являетесь перед дамами в таком виде? — спросила я брата ректора, нервно запахивая на груди ворот платья. Хотелось застегнуться до самого горла, и приличный вырез теперь, под взглядом хитрых глаз Рамона, мне казался верхом фривольности.

— Только когда дамы вызывают меня к себе под покровом ночи, — усмехнулся брат Эдмонда и добавил, внезапно перейдя на доверительное «ты»: — Впустишь?

— Впущу, — выдохнула, отступив. Рамон вошёл в гостиную и спросил:

— Что произошло? Я почувствовал, что ты боишься. Рассказывай!

— На меня напали, Рамон! Меня хотели убить, представляешь?

— Кто? — изумился он и огляделся. — Как?