Ректор для попаданки

— Сначала папа, — я взглянула на Эдмонда. Когда и его кровь смешалась с первой каплей, я сказала извиняющимся тоном: — Снежик, я аккуратненько!

Девочка протянула мне ручку и зажмурилась. Глубоко вдохнув, я уколола её в подушечку указательного пальца и легонечко сдавила, чтобы показалась кровь. Потом посоветовала Снежке:

— Зажми большим пальцем, чтобы остановилось.

Эдмонд нетерпеливо спросил:

— Что дальше? Нужно ещё что-нибудь сказать?

— Нет, — я проверила, прочитав несколько абзацев, потом глянула на кровь. Я ожидала чего-нибудь более выразительного и даже театрального, но ничего не произошло. Хм... Странно. Наверное, надо проверить.

Подсунув книгу под нос Эдмонду, сказала:

— Вот эта буква — А. Запомнил? Теперь найди ещё такие же в тексте!

Он вгляделся в строки, хмуря брови от напряжения, но бессильно развёл руками:

— Я не понимаю, не вижу букву А... Прости, Алёна, но мне кажется, что заклинание не сработало.

— Да что ж такое! — воскликнула я с досадой. — Почему оно не сработало? Ведь мы выполнили все условия! Три потомка, кровь...

Стоп!

Я подозрительно оглядела всех троих. Может быть, Снежка не от Эдмонда? Нет-нет, это невозможно! Но есть ещё один вариант, о котором я сразу не подумала...

Глава 17. И не самое главное

— Рамон! — воскликнула я, напугав  взгрустнувшее семейство.

— Что? — на меня уставились две пары глаз: мадам матушки и господина ректора. Снежианна продолжала разглядывать общую каплю крови  и о чём-то думать.

— Нам нужна капля крови потомков  Белуччини, а вы, госпожа Белинда, стали Белуччини лишь после замужества. Нам нужен ещё один представитель  вашей фамилии, — тот, в чьих жилах течёт кровь Рифеса вал ди Белуччини!

Я даже палец вверх подняла на финальной ноте для пущего эффекта.

— Хм, — подал голос Эдмонд. — А ведь это действительно так. Боюсь, нам не обойтись без помощи Рамона. Вот только…

— Только что? — насторожилась я. Нет, только не говорите, что вы казнили единственного, кто может помочь нам спасти мир!

— Сомневаюсь, что этот человек способен  на искренность, — мрачно закончил свою мысль Эдмонд. И его мать  кивнула, поддерживая ректора.

— Рамон слишком эгоистичен  и  хитёр, — вздохнула мадам вал ди Белуччини. — Я бы не доверила ему даже чайник чая.

— Боюсь, у нас нет выбора, — я развела руками и кивнула в сторону капли крови. — Вы же сами видите.

Мы синхронно вздохнули. И в звенящей тишине, которую боялись нарушить даже  книги, застывшие в напряжённом ожидании, отчётливо прозвучал детский голосок:

— Я помогу вам!

— Ты? —  удивилась я и тут же улыбнулась. — Милая,  я очень ценю твоё рвение, но… боюсь, со взрослыми всё не так  просто, как хотелось бы…

— Дядя Рамон любит меня, — упрямо мотнула головой девочка. — Я смогу его убедить.

Я  посмотрела на Эдмонда в поиске поддержки. Как не дать ребёнку  разувериться в близком человеке? Не потерять веру во  что-то хорошее… Но при этом и не  давать ложных надежд на  благополучный исход.

— Попробуй, родная, — вместо того, чтобы начать отговаривать Снежианну, сказал Эдмонд и обнял дочь.

Ну да, одна тётя Алёна тут вся такая  злобная  грымза, которая  ждёт от  гадких людей  подлостей!

Но делать нечего. У нас в любом случае не оставалось другого пути. Нужно было уговорить Рамона на участие в ритуале. И, что  казалось поистине невыполнимой задачей, — заставить того  искренне попросить прощения  за  своего предка.

— Если всё решено, предлагаю не откладывать в долгий ящик, — поднялась Белинда и протянула руку Снежианне. — Пойдём, дорогая. Дядя Рамон  ужасно соскучился по одной маленькой крошке.

Заскрипели ножки отодвинутого стула, но мадам маман  остановила ректора властным взглядом.

— Нет, Эдмонд, сиди. Вы с Алёной останетесь здесь. Мы… я надеюсь, что  мы не задержимся.

И они вышли  из библиотеки,  держась за руки. А я смотрела им вслед и молилась, чтобы у маленького чудесного ребёнка всё получилось. Потому что иначе  всё моё  попадание, вся моя  жизнь и дальнейшее существование в этом мире  будут абсолютно бесполезными.

Тёплая ладонь накрыла мои пальцы. Я подняла взгляд на Эдмонда и увидела в его глазах надежду. А ещё — веру в меня. Честно-честно! Он смотрел так, будто ни секунды не сомневался в том, что уже завтра сначала преподаватели, а потом и студенты академии начнут учить алфавит, складывать слова в слоги, слоги во фразы. И я стану не нужна в этом мире, я должна буду вернуться обратно на Землю, чтобы работать в своей скучной безмолвной библиотеке изо дня в день, изо дня в день...

От этой мысли мне стало не по себе. Я осознала: больше, чем моя бесполезность в качестве Хранителя, меня пугает разочарование Эдмонда! Пугает то, что в один прекрасный день я стану ему не нужна ни в качестве лекаря книг, ни в качестве женщины.

А потом перед глазами мелькнула картинка — я в белоснежном платье стою перед алтарём, а мою руку вот так же нежно держит рука ректора вал ди Белуччини...

Да?

Да!

Я не хочу возвращаться домой. Я хочу прожить эту жизнь рядом с Эдмондом и Снежкой в этом мире, который вдруг стал для меня роднее того, где я появилась на свет!

— Алёна.