Ректор на выданье

– Не о Родвере Гайнорисе, разумеется, – с усмешкой ответил Бар. – Слушайте. Как я говорит, мой народ не ведет летописей. Но есть легенды – широко известные и малоизвестные. Я обратился с вопросом про Лабиринт к старейшим из драконов, к тем, кто помнит предания многотысячелетней давности. В разговорах с одним из них я и провел эти дни – не так просто было из легенд и шуток, которыми он их сдабривал, вычленить полезную информацию. Наши старички любят подшучивать над молодежью… Так вот, прежде у драконов, оказывается, были предания о Лабиринте, – Бар выдержал паузу, потом продолжил, видимо подражая интонациям того древнего дракона, что рассказывал ему сказки. – Когда-то, друзья мои, в нашем мире не было моего народа. Но жили другие драконы – великие магические существа, отличавшиеся от нас тем, что не имели человеческой ипостаси. Они называли себя Хранителями мира, следили за порядком и защищали мир от извечного противника, которым был… Насколько я понял, это некий древний дух огня – огромное существо, похожее на гигантскую человекообразную фигуру в ореоле пламени, способное лишь жечь и разрушать, – последнюю фразу Бар сказал уже своим голосом.

– Огненный демон? – спросила я. По спине пробежали холодные мурашки. Только огненных демонов нам и не хватало!

– Можно назвать и так, но я не уверен, – ответил Бар. – У нас просто нет слова для обозначения этого существа. Большую часть времени оно проводило в спячке, длившейся около столетия, потом просыпалось и в течение нескольких дней выжигало города и селения разумных существ, леса и поля… Потом вновь засыпало, насытив свою неуемную жажду разрушения. Как-то сражаться – подчеркну, лишь «как-то» – с ним могли только драконы. Потому что убить его невозможно.

– То есть как невозможно? – изумилась я.

– А вот так! – усмехнулся Бар. – Его тело имеет особую природу, фактически состоит из каменного угля, если можно так сказать. Оно не подвержено ни магическому воздействию, ни чему-либо другому. Можно лишь потушить внешний ореол огня – на время, пока он не наберется сил. Но, чтобы потушить огненную фигуру величиной с три дворца, нужно очень много воды. Даже драконы не могли создать ливень или волну, что погасила бы его. Поэтому, когда эта тварь ненадолго просыпалась, драконы просто делали что могли, чтобы минимизировать вред для живых существ и природы. Извергать на него огонь было бесполезно, ведь он и сам наполовину состоял из пламени. Драконы особым образом перестраивали свой организм, чтобы набирать внутрь воду и изрыгать вместо огня. Так они тушили пожары, атаковали его водными струями. Магически вызывали бури и штормы, чтобы дождь помогал гасить пожары, и укрепляли стены людских поселений… Все это позволяло ослабить демона и уменьшить потери. Он быстрее засыпал. Но спустя сто лет, когда успевали расцвести государства и наступало благоденствие, он вновь просыпался и сеял смерть. Многое, что не успевали защитить драконы, шло прахом…

– Кошмар какой… – сказала я. – Никогда не думала, что у нашего мира такое прошлое.

– Речь идет о том, что происходило десятки тысяч лет назад, – усмехнулся Бар. – Мой народ пришел в этот мир около двадцати тысяч лет назад, к тому моменту об огненном духе и прежних драконах остались лишь легенды. Леса, сожженные огненным духом, выросли, новые города встали на месте прежних…

– То есть с ним все же удалось справиться?

– Да, Маг, в какой-то степени удалось, – невесело вздохнул Бар. – Так вот, драконы понимали, что мир не сможет нормально развиваться, если не победить это существо раз и навсегда. Вернее, если не победить его хотя бы надолго – на много тысяч лет. А правил драконами тогда великий драконий маг по имени Гайнир… Вам это имя ничего не напоминает? – усмехнулся Бар еще более невесело.

– Весьма похоже на фамилию Родвера, – осторожно сказала я. Не до конца понимая, куда Бар клонит. Не хочет же он сказать, что Родвер – этот самый древний правитель драконов Гайнир?

– Вы ведь понимаете, профессор, что, возможно, это не настоящая моя фамилия, – пристально глядя на Бара, резко сказал Родвер. Его глаза пылали, в лице читалось необычное возбуждение. Сказанное Баром не оставило равнодушным и его. Да, такая новость никого не оставит равнодушным.