Ректор по семейным обстоятельствам

Дальше мы ехали молча. Так же молча прошли через телепорт и снова сменили булыжную мостовую на пыль тракта. Никс то и дело клевал носом, потом подскакивал и, приподнявшись, оглядывал тракт. Постепенно сонные периоды становились все длиннее, и в какой-то момент он чуть не свалился с варана. Я едва успела подпереть плечом заваливающееся набок тело. Но и тогда чернак не проснулся, навалившись на меня всем весом.

— Эй! — подпихнув его, я случайно коснулась ладонью пальцев Никса.

И едва не обожглась! Чернак полыхал жаром, словно плавильная печь.

Кое-как, больше при помощи ругани и грубой силы, чем магии, я переместила бесчувственное тело в слегка подмороженную траву у обочины. Вот что, ифит пожги мое невезучее высочество, случилось с моим нежданным попутчиком?!

Попытки привести чернака в чувство подручными средствами вроде пощечин и ледяной воды успехом не увенчались. Отвесив мысленную оплеуху уже себе, мое не к месту запаниковавшее высочество слегка опомнилось. Даже моих скромных познаний в целительстве хватило, чтобы понять — в нынешнем плачевном состоянии Никса виновата именно я. То-то он накануне так странно среагировал на мой порошок. Не в повышенной сопротивляемости было дело, а в индивидуальной непереносимости. Впрочем, возможно, эта непереносимость распространялась на всех чернаков, но в данный момент меня заботил только этот один, внезапно оказавшийся у меня на руках в совершенно беспомощном состоянии.

Ругая последними словами и Никса за его упорное нежелание мирно исчезнуть из моей жизни, и себя за излишнее любопытство, я устроила чуть глубже в лесу лежанку из срезанных веток. Уложив чернака, которого уже бил озноб, я укутала его в оба наши плаща, а сверху набросила согревающее плетение. В сумке нашлось простейшее общеукрепляющее зелье, прихваченное на всякий случай для Максы. Им я и напоила трясущегося в лихорадке попутчика. Настой подействовал, и Никс затих, хоть и не пришел в сознание.

Костер из промерзлых сучьев разгорался медленно и неохотно, а я сидела рядом и пыталась понять, что же мне делать дальше. Ну не целитель я. Да, мое много лет угробившее на зельеварение высочество знало полсотни всевозможных настоев и отваров, которые могли бы сбить жар. Несколько из них, пожалуй, можно было бы сварить прямо тут, побродив по округе и собрав подмороженные травы. Но я боялась. Мало ли, на что еще может неправильно среагировать чернак. Еще угроблю его от горячего желания срочно исправить собственные ошибки!

Я с тоской посмотрела в сторону тракта. Никс вырубился ровно на середине дороги между городком, откуда мы выехали сегодня утром, и замком Локхар. И везти его в таком состоянии в любую сторону было невозможно. Разве что перекинуть через холку ящера, как мешок с репой, и привязать удерживающим плетением. Но тогда уж милосерднее было бы его просто убить прямо тут или оставить на обед лесным монстрам, потому что в таком состоянии он не сможет защититься даже от мелкой северной крысы размером с ладонь.

А в мятежном замке проклятый Алексан удерживал моего брата, и только Создатели знают, что сейчас происходило с ним. Как принцесса и дочь правителя, мое верноподданное высочество должно было плюнуть на какого-то безродного переселенца и мчаться на помощь государю-наследнику. Но я вот уже который час продолжала сидеть у костра посреди леса и смотреть в бледное, покрытое мелкими бисеринками пота лицо Никса. Чернака, который ненавидел меня в одном облике и пытался использовать в другом. Чернака, которому, возможно, в ближайшем будущем уготована плаха за участие в заговоре. Чернака, которого я любила…

Испугавшись направления собственных мыслей, я подскочила и закружила по маленькой полянке стоянки. Угомонилось мое в очередной раз распсиховавшееся высочество, только случайно наступив на кончик хвоста варану Никса и с трудом увернувшись от клацнувших в миллиметре от моего бедра зубов.

Я выругалась, ощущая непреодолимое желание побиться дурной головой о ствол ближайшего дерева, и тут у меня за спиной прозвучал хриплый голос Никса:

— Рина?

— Никс! — Я резво развернулась на сто восемьдесят градусов и подскочила к лежанке.

— Где это мы?

— На полпути к Локхару.

— А… — он красноречиво обвел рукой поляну.

— Ты отключился, — с кривой улыбкой пояснило мое пристыженное высочество. — Пришлось остановиться.

— Так вот где оно меня догнало… — пробормотал чернак.

— Что догнало? — насторожилась я.

— Да я тогда на осыпи и сам головой приложился. Думал, ничего, но вчера весь вечер как пьяный, и сегодня башка трещала. Как из города выехали, помню, а дальше — провал. Это ты меня сюда?..

— А кто еще? — буркнула я. Знал бы он, что за осыпь нашлась на его голову.

— Надо ехать, — чернак с трудом сел. — Ночью ворота в Локхар запирают, а ночевать в этом лесу нельзя.

— А ты доедешь? — с сомнением спросила я, глядя на уже не бледную, а какую-то серую физиономию переселенца.

— Если жить хочу, доеду. И тебе из-за моей глупости погибать ни к чему.

— Так сразу и погибать, — хмыкнула я.