Ректор по семейным обстоятельствам

— Да нет, — желание ползать по тесным шахтам прошло у меня еще лет тридцать назад вместе с юношескими прыщами. — И так сойдет. Только корону сними — поцарапаешь.

Па сунул неудобный головной убор под мышку, предварительно смахнув с главного брильянта собранную с потолка паутину.

— Всем-то эта жестянка покоя не дает, — проворчал он.

— А я не о короне беспокоилась, — огрызнулось мое невыспавшееся высочество. — Ты ею казенный потолок поцарапал.

— Потолок… — буркнул Па. — Не о потолке надо сейчас думать! Не о потолке!

Нотки пафоса, проскользнувшие в его голосе, как обычно, разбудили мое ехидство:

— Вот! Все так говорят и ремонт по семь тысяч лет не делают! А когда камни за шиворот посыплются — поздно будет думать!

— Уж лучше бы камни, — не принял шутку он и, остановившись, посмотрел мне в глаза. — Ты, я вижу, не понимаешь, чем это все пахнет.

— Пылью, — чихнула я, случайно сдув свисающие между нами лохмотья паутины прямо ему в лицо.

— Заговором! — рявкнул Па, отплевываясь.

— Да ну… — отмахнулось мое легкомысленное высочество. — Кто-то из прислуги возомнил себя великим зельеваром и устроил нелегальную лабораторию в пустом подвале. А у него случайно получился гениальный состав. Вспомни, как я сама камнежорку сварила, за которую мне потом ифитово звание прилепили?! Мне тогда всего пятнадцать было!

— Ты — королевская дочь, учившаяся зельеварению с детства! — отмахнулся Па. — Лучшие учителя вдалбливали в твою упрямую голову свойства веществ и трав. А этот твой самоучка откуда взялся?! Где набрал недешевых, между прочим, ингредиентов? Еще и такого же гениального артефактора где-то нашел, да?

— Па! Это паранойя! — тоже повысила голос я. — Против чего заговариваться?! Кто?! Чушь это!

— Хорошо, если так, — правитель внезапно сник, опустив плечи, и снова зашагал по коридору, но уже медленно, едва не шаркая по загаженному каменному полу.

— Па? — позвало мое ошарашенное таким резким перепадом высочество.

— Дети влезли по вентиляционной шахте, — тихо заговорил он, не останавливаясь. — Охранное плетение, стоявшее там, должно было снести им головы, а вместо этого врезалось в стену. Тот, кто его поставил, сил не пожалел: тряхнуло знатно, сама видела, но не подумал о детях. Расчет строился на рост взрослого человека. Окажись малышня чуть повыше, и стало бы у меня на трех наследников меньше.

— Почему на трех? — не подумав, ляпнула я.

— А ты так и не прочитала книгу об ученичестве?! — моментально завелся Па.

— Я читала. Наверное, еще не дошла до…

— До ручки ты еще не дошла! — рявкнул царственный родитель. — Все остальные значимые вершины непредусмотрительности и глупости моя драгоценная дочь уже покорила! Истинное ученичество, дубина! Истинное! Оно потому так и зовется, что относится к истинным, нерасторжимым обетам, данным нам Создателями! Принимая наставничество, ты взяла на себя ответственность за жизнь этой девочки! Если она погибнет до совершеннолетия, то и ты отправишься в Бездну следом за ней!

Что-либо отвечать я не рискнула, и мы в молчании вернулись в малый кабинет. А там вовсю… Нет, это уже наваждение какое-то! Почему, если я куда-то возвращаюсь, там или воняет, как на скотобойне, или кто-то ломится в дверь, как глухой мастадонт?

— Проходной двор… — буркнул Па, снимая блокирующее плетение.

— Ваше… — буквально ввалившийся через внезапно распахнувшуюся дверь стражник недоуменно повел головой, увидев перед собой пустой трон. Па кашлянул.

Служивый маг развернулся на сто восемьдесят градусов:

— В-ваше… — задыхаясь начал он.

— Что за вопли?! — царственный родитель, как всегда, не вовремя включил «правителя». — Вы забыли, с кем разговариваете?!

«Зря он так, — успела подумать я, глядя, как посетитель опускается на одно колено, следуя регламенту внеочередного доклада царствующей персоне. — Ведь явно же что-то срочное…»

— Ваше величество, позвольте мне говорить.

— Вот, так-то лучше, — проворчал Па, поправляя корону, и медленно прошел к трону. Усевшись, он благосклонно кивнул. — Слушаю вас.

— Ваше величество. Лишь неусыпная тревога заставила меня нарушить ваши думы о благе государства, — нараспев заговорил служилый маг, и я моментально перестала его слышать.

Иммунитет к долгим заунывным речам мое нетерпеливое высочество выработало еще раньше, чем научилось толком говорить само. Сначала будут нудные восхваления мудрейшего венценосного слушателя, потом самоуничижительная тирада, и лишь после это рассказчик доберется до сути сообщения. Судя по тому, как быстро сориентировался посетитель, при дворе он находился не первое десятилетие и науку молоть языком в соответствии с нормами этикета постиг в совершенстве.

— Что?! — царственный рев вырвал меня из дремотного состояния, заставив, дико озираясь, подскочить на месте.

— Тридцать семь минут назад ваши младшие сыновья вошли под своды зала Создателей в сопровождении своей избранницы…

Сонливость в очередной раз покинула мое расслабившееся было высочество.

— Зачем, во имя Бездны, их туда пустили?! — зарычал Па.

— Кто я такой, чтобы становиться на пути принца? — склонил голову служивый-маг.