Реквием

Мишкина хатка отстояла от улицы на расстоянии не менее пятидесяти — шестидесяти метров. Низкая небольшая, словно игрушечная, хатка, была построена, по словам взрослых, еще Регорком, Мишкиным отцом. Крытая почерневшей от времени соломой, с низкой стрехой и, единственным на весь фасад, крохотным мутным оконцем, Мишкина хатка ничем не отличалась от домиков, выстроенных первыми переселенцами.

Мишка постоянно возился возле дома и в огороде. Однажды, проходя до деда, я увидел, воткнутый в угол соломенной стрехи, красный флажок, на котором золотыми буквами было написано: «Миру-мир». Летом, когда дул суховей, на самой верхушке соломенной крыши рядом с коминком (дымоходом) мы увидели подобие флюгера с вращающимся, изготовленным из жести, ветрячком.

До третьего класса я охотно сворачивал с дороги и, перепрыгивая ручей, взбирался на пригорок. Я не помню, чтобы Мишку когда-либо удивил наш приход. Мы же, взобравшись на пригорок и приблизившись к Мишке, никогда не здоровались. Потирая пальцами, словно почесывая отросшую рыжую, с разбросанными клочьями седины, щетину, Мишка сразу, без вступления, словно продолжая давно начатый разговор, начинал нам что-то тихо объяснять.

Однажды, проходя мимо Мишкиного подворья, мы заметили перед хатой, ни на что непохожее, сооружение. Братья Бенги, Броник Единак и я тут же свернули. Мишка сидел на завалинке и крутил в руках металлическое седло с отверстиями. Мишка явно был в затруднении. Он никак не мог приспособить седло к своему, невиданному доселе, аппарату.

Изобретаемый Мишкой аппарат стоял на трех колесах. Передние колеса мы узнали сразу. Это были разные по размерам ведущие звездочки от гусеничных тракторов. Такие зубчатые колеса лежали навалом в самом углу тракторной бригады. Колеса были соединены деревянной осью, в центре которой была подвешена зубчатка с педалями от велосипеда. Рама от дамского велосипеда соединяла передние колеса с единственным задним колесом от детского велосипеда. Подобие круглого руля, пара ржавых велосипедных цепей и две сломанные лапы тракторного культиватора лежали рядом с его будущим техническим детищем.

— Что это такое? — впервые с Мишкой мы заговорили первыми.

Нам не терпелось узнать, какое новшество стоит перед нашими глазами.

— Ворач. — коротко пояснил Мишка.

Мы в недоумении пожали плечами. Что такое «ворач», мы догадались, а показать Мишке собственную техническую безграмотность нам не хотелось.

— Ворач, — громче повторил Мишка, видя, что мы в затруднении. — Городы людям буду вораты. Биз грошей. Дадут поисты и спасибо. Бо дуже дорого стое зараз ворате трахтором. А коней не хватае.

Наконец, до нас дошло, что Мишка делает настоящий колесный плуг. Но многое еще было скрыто мраком тайны:

— Где мотор? А может надо запрягать лошадь? Как Мишка будет рулить? Как ворач будет пахать? Где лемехи?

Но самым главным для нас оставался вопрос: кто будет тянуть плуг?

Мишка принялся обстоятельно объяснять нам устройство своего «ворача». Объяснял он очень серьезно. Мы нутром чувствовали, что Мишка не шутит. Его светло-голубые глаза, окруженные белесыми, почти бесцветными ресницами, смотрели ясно и очень серьезно. Мы знали, что Мишка в своей жизни ни разу не соврал. Серьезность Мишки передалась нам. Мы были уверены, что Мишкин «ворач» поедет и будет пахать огороды. В наших восьмилетних головах затеплилась надежда покататься на «вораче», а если удастся, то и самостоятельно вспахать огороды.

Но многое еще было неясно. Мишка же, не меняя тональности и силы голоса, монотонно продолжал раскрывать перед нами принцип работы и секреты своего технического детища. Держа в воздухе приподнятое металлическое седло, Мишка пояснял:

— Вот тут я буду сидати. А вот тут буде руль. Трибу (зубчатое колесо, trib — польск) с педалями я буду крутете ногами. А замисть лэмиша (лемеха) будут от ци два еропланчика. — показывая на культиваторные лапы, пояснял Мишка. — А позаду ще можно привязати борону, шоб все робити вiдразу.

Нам все стало ясным. Уж больно наглядно, доходчиво и убедительно Мишка объяснил и показал принцип работы «ворача». Дальнейшее моё путешествие на долину в тот день потеряло всякий смысл. Не попрощавшись ни с кем, я стремглав помчался с моей новостью домой.

Дома был Алеша, приехавший на выходные из Тырново, где он учился уже в десятом классе. Забыв поздороваться, я, захлебываясь от восторга, стал описывать Мишкино изобретение и перспективы его применения в хозяйстве. Такое, если постараться, можно дома самим сделать!

Не дослушав, моя мама молча отвернулась к забору, навешивая на колышек вымытый глечик для молока. Плечи её мелко затряслись. Отец смотрел на меня с интересом и весело, ожидая продолжения рассказа. Его ободряющая улыбка меня вдохновила.

Едва я закончил, Алеша довольно серьезно сказал:

— Якэ iхало, такэ здибало…(Какой ехал, такого и встретил).