Реквием

В итоге было выработано решение. Проводзення не отменять. Пригласить всю молодежь. Друзей, так «удачно» пошутивших, настрого предупредить: никто ничего не должен знать! После провожания, как обычно, на колхозной машине их отвезут в Окницу. На сборный пункт военкомата, ясно, вечером не пустят. Переночует с друзьями на вокзале. А утром все вместе к военкому. Женик напишет заявление:

— В армию желаю пойти сейчас, не откладывая. Добровольцем!

Адольф пошел до горы. Успокоил ожидающих приятелей. Разошлись по домам, чтобы подготовиться, достойно проводить друга в армию.

На следующий день по-полудни на пригорке возле Марковой хаты играл колхозный духовой оркестр. Танцевальные мелодии сменялись звуками бравурного марша: прибывали провожающие, в основном молодежь. Все происходящее на усадьбе старого Марка уже напоминало, средних масштабов, сельскую свадьбу. Чуть погодя, прибыли самые близкие друзья: Адольф Жилюк, Адольф Кордибановский, Адольф Адамчук, Франек Чайковский, Франек Гридин, Антон Вишневский, Боря Гусаков, Ваня Горин и другие.

Оцепенение от содеянного, охватившее сутки назад всю компанию, смыло первым же стаканом вина. Проводзення вышло на славу. Ближе к концу пиршества пустили по кругу миску, в которой был кусок белого хлеба. Миска вернулась в исходную точку наполненной денежными знаками разного достоинства, придавленными куском хлеба. Это был традиционный взнос благодарных земляков защитнику отечества и мира в их домах на дорогу и первые солдатские нужды.

После застолья снова были танцы. А затем, выстроившись в ряды, длинной колонной провожали Женю до шляха, где рекрута ждала выделенная колхозом грузовая машина со скамейками. На сборный пункт военкомата по традиции всегда провожали самые близкие друзья.

Колонна провожающих неторопливо двигалась вверх по селу. Играл духовой оркестр. По установившейся многолетней традиции Женя Ткачук шел впереди колонны. Как снует челнок в ткацком станке, так Женя постоянно переходил с одной на другую сторону единственной улицы села, прощаясь с земляками и слушая их добрые напутствия на долгие три года. Если провожающие будущего ратника в калитках стояли густо, марш смолкал резко обрывающейся барабанной дробью. Музыканты начинали играть танцевальные мелодии. Поднимая густую пыль, молодежь азартно стирала подошвы обуви на проезжей части улицы. Повернул Женя Ткачук, много лет друживший с Алешей, и к нашей калитке. Вручая в рукопожатии традиционные десять рублей, мой отец сказал:

— Удачи и легкой службы. Но чтобы вы больше никогда не знали войны и возвращались домой.

На шляху возле правления колхоза ждал свежевымытый зеленый ГАЗон. Ехать в кабине Женя отказался. Попрощавшись, в кузов вскочил последним. Лишь тогда все увидели, что Франек Чайковский стоит у машины и переминается с ноги на ногу.

— Давай, залезай! Чего ждешь? Быстрее! — раздались из кузова машины голоса.

Помедлив, Франек, положив руку на живот, отрицательно покачал головой. Перекрывая уже зазвучавший марш «Прощание славянки», с кузова грохнул оглушительный хохот. Машина плавно тронула с места. Провожающие махали руками, пока машина не скрылась за перевалом на Плопы.

По приезду в Окницу, машину компания отпустила сразу. Шофер Владя Унгурян, не раз отвозивший призывников, удивился. Обычно, выпив на прощанье по стакану вина, провожающие друзья возвращались с машиной в село. А тут все гурьбой решили остаться. Зачем?

Когда машина скрылась из виду, честная компания направилась к вокзалу. В небольшом ресторане было немноголюдно. Сдвинув три стола, друзья продолжали проводзення. Ночь все провели в зале ожидания.

Наутро Женя вошел в здание военкомата. Группа поддержки осталась ждать на улице. Военкома еще не было. Наконец подошел пожилой подполковник. Открыл дверь. Женя встал. Подполковник скрылся в кабинете. Женя хотел постучать, но дверь резко открылась.

— Слушаю.

— Я в армию…

— Тут все в армию! Заходи!

Женя сбивчиво объяснил военкому, что ему срочно надо в армию. Сегодня. Добровольцем.

— Даже провожание было. С музыкой. Колхоз дал машину. Не возвращаться же мне домой!

— Так! На основании чего устроили провожание? Тебе повестка, что ли пришла? Так не могла. Сейчас нет призыва.

Женя потупился. Он понял. Это западня!

— Постой, постой! Так вот куда семь бланков повесток делись. Кто еще устроил провожание?

— Никто, я сам.

— Он, видите ли, сам! Сейчас призыва нет. Да и не время еще. Разбирайся в селе сам! Тебе не стыдно перед родителями? А сейчас домой! Кругом ма-арш!

Вся команда поплелась на вокзал. До пригородного поезда оставалось около двух часов. Только сейчас друзья вспомнили, что сегодня ещё не завтракали. А скоро время обеда. Снова сдвинули в ресторанчике столы. Кто-то вытащил из авоськи припасенную бутылку. Заказали ресторанную снедь. Солдатских денег на дорогу, слава богу, было более, чем достаточно. Через полчаса ситуация уже не казалась столь безнадежной. Время летело незаметно. Внезапно громкоговоритель в зале ресторана зашипел и женский голос произнес: