Реквием

— Воспитывал меня старший брат Сергей. Он работал механизатором в МТС, приезжал домой раз в неделю. А меня надо было накормить, одеть, уложить спать. Из-за меня, скорее всего, брат женился в свои неполные семнадцать. Его жену, Павлину Гормах, я с первых дней называл мамой. Потом Сергей был назначен бригадиром тракторной бригады МТС. Так, что моим воспитанием целиком занималась Павлина.

— Сергей, приезжая раз в неделю, собирал все мои грехи за время его отсутствия. А грехов моих за неделю накапливалось немало. Грехи мне Сергей отпускал ремнем. Павлине было труднее. Она была всегда рядом и успевала каждое нарушение оговорить словом. Она была золотой человек. Сколько в ней было терпения! Благодаря влиянию Павлины я стал тем, кем стал.

— Павлина работала в колхозе. На прашовку полей часто уходила затемно. Возвращалась поздно, когда с Куболты гнали худобу. На время отсутствия Павлины надзор осуществляла полуслепая моя бабушка по отцу. Звали ее Дарья. Но в селе все, включая меня называли ее Милионихой. Когда приходило время обеда, баба Милиониха не давала ложку, пока я не прочитаю наизусть «Отче наш».

— Отчетливо помню землетрясение в сорок девятом. Сначала был сильный гул. Потом качалась земля. Было очень жутко. Но еще страшнее стало в одну из поздних ночей. Павлина разбудила меня. Мы услышали, что в соседней комнате кто-то ходит. Мы стали разговаривать громко, несмотря на то, что полугодовалая племянница Таня только уснула. Потом я вышел в коридор и массивным крюком, которым запирали дверь, ударил по двери. Послышался топот ног, затем хлопнула створка окна. Наутро мы увидели, что окно, выходящее на улицу, было открытым.

— До школы часто бегал к моим крестным — дяде Петру Твердохлебу (брат моей мамы) и его жене тете Оле Жилюк. Бегал дворами. Когда пробегал двор полуслепого Пилипа, что-то заставляло меня выдернуть деревянную клямку дверного запора. В следующий раз клямка была новая. Это было как игра. Я выдергивал клямку, забрасывал далеко в кусты, а дел Пилип каждый раз строгал новую.

— В школу пошел семи лет. Моими одноклассниками стали Дюсек — Андрей Суфрай, Саша Грамма, Мирча Кучер и шестилетние Тавик, Галя Ставнич, Галя Жилюк, Саша Палладий и Валя Киняк. В одной классной комнате с нами учились третьеклассники. Благодаря тому, что в третьем классе учились Жук — Ваня Горин, Адольф Жилюк, Сева Твердохлеб и Нянек — Валера Паровой, в части мальчишеских проказ мы были далеко впереди своего возраста.

— Учила нас Елена Павловна. Она регулярно посылала меня обживать классные углы. При этом, вразумляя, она довольно больно стучала костяшкой указательного пальца в середину лба. Однажды после школы красное пятно на моем лбу увидел мой крестный дядя Петро Твердохлеб. Он тут же провел «разбор полетов». Красное пятно на моем лбу больше не появлялось.

— В школе я лучше успевал по общественным наукам. Тавик все годы был непревзойденным в математике, физике, химии, биологии. Зато все повально были увлечены физкультурой. Во дворе школы колхоз возвел гимнастическую трапецию высотой более четырех метров. Доблестью и геройством считалось умение пройти по круглому бревну длиной около пяти метров. Однажды я потерял равновесие. Падая, ухватился за круглое гладкое бревно одной рукой. Я висел на одной руке и чувствовал, как моя ладонь медленно скользит по дереву. Успел подумать:

— Все! Сейчас сорвусь…

Саша Грамма ползком быстро подполз ко мне и успел схватить мою руку. Вместе со мной на весу он прополз к вертикальному столбу. Я ухватился за него. Но держаться и медленно сползать у меня не было сил. С высоты около трех метров я спускался стремительно, можно сказать падал. После удара об землю было больно в позвоночнике, я долго не мог встать. Скорее всего, мои проблемы с позвоночником начались тогда.

— Семилетку мы закончили в пятьдесят седьмом. Мы с Тавиком, Сашей Палладий, Андреем Суфраем и Сашей Довгань продолжили учебу в Тырново. Позже Андрей ушел в ремесленное училище. Мы с Октавом жили в общежитии, девочки по квартирам. По субботам ходили пешком домой независимо от погоды. В воскресенье, как правило, колхоз выделял повозку. Девчата ехали, а мы, закинув недельный запас еды в повозку, держась за люшню, шагали рядом. На ходу умудрялись чистить о ступицы колес налипшую грязь.

— В месяц из дому давали по десять, дореформенных 1961 года, рублей. О куреве мы с Тавиком не мечтали. Курили в школе ребята, у которых были отцы. На рампе разгружали вагоны с штакетом. Заработанные деньги тратили на еду. В кино часто ходили, склеив, подобранный возле дома культуры, выброшенный билет с контрольным талоном. Повезет — смотрели кино, а, бывало, затрещина и мы стремглав бежали в кассу.

— После школы поступил в Сорокский техникум механизации сельского хозяйства. Техникум закончил в шестьдесят третьем. Вместе с Антоном Вишневским, закончившим в том году Харьковский индустриально- педагогический техникум мы поступили на работу мастерами по производственному обучению в Дрокиевское профессиональное училище.