Реквием

Сила и острота аргументов ослабла, но Суханов всё равно продолжал упорствовать. Не владея искусством склонять людей на свою сторону и не обладая даром оратора, он попытался обосновать свои возражения, налегая на математику. Он неистово отбивался, используя цифры, указывая на свою неспособность к скоропалительным решениям, утверждал, что важность его работы не идёт ни в какие сравнения с горящей темой Ивонова. Но при существующем положении дел этот довод не оказал сколько-нибудь заметного воздействия на слушателей.

Дилемма оставалась неразрешённой. Фонтаном пенились цифры, скороговоркой вылетали слова, фразы. Очумевший, истерзанный, ищущий взглядом одобрения своих слов со стороны коллег и разочарованный в своих ожиданиях, Суханов опять срывался, петухом наскакивал на оппонентов. Он не выражал желания соглашаться и всё ещё готов был схватиться с любым противником. А когда почувствовал, что наконец произвел впечатление, постепенно обуздал свой гнев и счел возможным закончить монолог.

Елену Георгиевну, понятное дело, его объяснение не удовлетворило, не прониклась она доводами. И, тем не менее, после краткого обмена репликами выяснилось, что, хотя Суханов давно выдохся, его кандидатура как бы сама собой отпала, рассосалась, никем не опровергнутая и не поддержанная. И всё потому, что этот вопрос был абсолютно безразличен всем, кроме тех, на кого могли повесить договор.

«И этот вариант провалился. Лишнее подтверждение моей правоты. Шеф играет. Если откровенно признаться, то до того момента, как все стали увёртываться от предложения, я достаточно спокойно относилась к возможности взять на себя пресловутый договор, – какая-никакая, но всё-таки подработка, – а теперь моё беспокойство возросло пропорционально количеству отказов. Приятно и интересно наблюдать человеческую природу, но совсем не хочется быть следствием в проявлении слабых сторон своих коллег», – вздохнула Елена Георгиевна. Улыбка на лице, и без того еле заметная, окончательно погасла, а в уголках её губ притаилась легкая грустинка безысходности.

– Так, подобьём итоги. Что же мы имеем с гуся? Какое решение примем по нашему основному вопросу? Плохо или хорошо, но довести его до логического завершения надо бы, – раздумчиво, словно для себя, произнёс Иван Петрович и громко добавил: – Попрошу высказываться.

Слова шефа не вызвали в коллективе прилива энтузиазма. Все дружно опустили глаза: и те, кто не был лично заинтересован в исходе дела, и тем более те, на кого мог упасть острый глаз зама.

– В демократию играет, – буркнула Инна как-то нехотя, хотя обычно находила удовольствие в своём несогласии с кем-либо. Видно, её всерьёз обеспокоила проблема с преемственностью провального договора.

Иван Петрович и Владимир Григорьевич направились к двери потолковать наедине. Посовещаться решили. Заседание затягивалось. Елена Георгиевна на время отсутствия начальства пересела к Кире. А Лиля с Инной еле слышно зашептались. Лиля сказала:

– Чувствую, серьёзно озаботилось руководство темой Ивонова во всех его аспектах. Наверное, не ожидали столь решительного противодействия. Не предполагали заранее, что такое может произойти? Их задача сделать всё, чтобы не вызвать нежелательных осложнений с заказчиком. А шеф наш мне кажется мнительным. Или дела хуже некуда?

– Плохи дела? Это ещё бабушка надвое сказала. Всё утрясется, если Елена Георгиевна согласится вытащить их из болота, – ответила ей Инна.

– Я её ещё мало знаю, но вижу, толковая тетка. Даже талантливая, не побоюсь этого слова. Как-то попросила у неё совета по проекту, так она на раз два варианта выдала. Едкость и та у неё талантливая, обижаться невозможно. Дотошная в хорошем смысле, любит докапываться до истины, доводя задачу до логического конца. Всё всегда у неё продумано до мелочей, всё безупречно, аргументировано продавливает своё решение, мягко, тонко доказывает правоту. Просто диву даюсь, как ловко у неё всё получается. Выражает сентенции, которые в дальнейших объяснениях не нуждаются. Всегда бьет в точку, что ни скажет – всё в тему. Стратег! В своём деле она бог!

Я восхищаюсь её правотой. К тому же предусмотрительная, на рожон не лезет. Не тщеславна, не честолюбива (может, это и плохо?) никому не доказывает своей значительности, ни в ком не ищет этому подтверждения. Отторгает даже мелкие проявления похвалы. Много положительного в ней я открыла для себя за год работы. Сказать откровенно, не вижу здесь ей равной. Порой мне кажется, что она понимает людей на уровне мистического проникновения в их души. Это чисто женское, тонкое, глубокое, но, думаю, редкое свойство, – одобрительно высказалась Лиля.