Реквием

А такие субъекты, как зам, не считают себя плохими и не видят смысла оправдываться. Хотя, помнится, один такой «типчик» как-то признался мне: гадкий я человек! (А человек ли?) И сказал это с какой-то неподражаемой гордостью, так что у меня от удивления брови кверху полезли. Не совладала с собой, не сработала привычка контролировать свои чувства и поведение, а он смеялся мне в лицо, довольный произведённым эффектом. Никогда не могла понять эту несоразмерность в некоторых людях. Собственно говоря, я вольна думать по этому поводу всё, что мне заблагорассудится. И всё же моё глубокое убеждение – злой, жестокий человек не может быть истинно счастливым. А может, счастье бывает разным? Издеваться над кем-то – счастье? Власть применять не во благо даже близких людей – тоже счастье?

Нет, некоторые из моих знакомых, конечно, открыто выступали, но чем это заканчивалось?.. Повержены. Не всем дано воевать, предвидя своё поражение. И всё же я уважаю людей с собственным мнением. И тоже борюсь по мере сил. «Мало воюешь», – возражает кто-то внутри меня. «Да, мало», – торопливо перебиваю я сама себя, соглашаясь с мнением своей совести и продолжаю осторожничать, потому что сын у меня. И я за него в ответе. И ещё за тех людей на работе. За них я тоже несу ответственность. Великий стратег Кутузов тоже считал, что вовремя отступить бывает на пользу. Ищу себе оправдание?

А зам сумел отлично вписаться в современную ситуацию со своим лозунгом: думай так, делай иначе. Потому и на коне. Что нам говорит на эту тему литература? Раз уступив или отступив, можно навсегда остаться в услужении у дьявола. Крайность.

Не стану я продавать душу дьяволу, останусь в обнимку со своим достоинством. Если я чего и достигала в своей жизни, то не переступая через совесть, а лишь иногда играя в поддавки. Тем и горда. Был единственный свет в моем окошке – мечта, и знала я один верный путь, потому-то и училась зло, напористо, надеясь трудом и знаниями проложить себе «дорогу широкую, ясную». И не ошиблась. Достаточно много сумела. И вера, пусть даже иссохшая и потрепанная, но осталась в моем молчаливом, романтичном сердце. И до сих пор поддерживает.

Зам умнее других? Да. Хотя смотря что за ум считать. В науке он слабее многих. Наглее, настырнее, хитрее? Да. Благодаря этим качествам уверенно демонстрирует свои преимущества и не сомневается в непогрешимости своих умозаключений. Предприимчивее, напористее, осторожнее? Да. Знает, что к чему в этом мире.

Какие цели он преследует? Ох, боюсь, подсидит он директора и сместит. Наверное, ждет не дождется такой возможности. Не удивлюсь, если уже начал необъявленную войну. Не сомневаюсь, что его внешне спокойное сидение в заместителях шефа – уловка. Наш отдел прибрал к рукам, все нити у него, всех на коротком поводке держит. Не слишком ли много на себя берет?

Слышала, собирается баллотироваться в депутаты. Значит, позиционирует себя не иначе как другом народных масс. А что, и пройдет. И будут люди с надеждой смотреть ему в глаза, а он снисходительно оглядывать их сверху вниз или поверх голов, и лицо его будет выражать незыблемый авторитет. И будет распирать его от гордости и тщеславия. У нас любят уверенных в себе. (А где же неуверенность, присущая всем, кто невелик ростом, прячет её под маской гонора?) Наполеон!

И ведь уже многие находят, что так и должно быть. Мне сначала как-то не представлялось, что он может пойти на такой шаг, а теперь пугает его вездесущность. И это внушает тем большее беспокойство, что разобщение в коллективе доходит до того, что ни одного вопроса невозможно решить сообща. Трудно представить, чем всё это закончится. За один год расчленил коллектив! Не доводилось мне раньше бывать в такой переделке. Вот так и государства рушат.

Ещё не защитился, а уже торопится занять важное кресло. Неужели верхи прочат его на место директора института? Нет, для полного счастья нам только зама в директорах не хватает! Отдалить бы момент такой развязки, но как? Жизнь – клубок неразрешимых проблем. Иногда судьба так ударит под дых, что долго опоминаешься, и память о таком событии горькой занозой застревает в сердце, а другой раз – ничего, легко проскакиваешь неприятное, – иронично хмыкает про себя Елена Георгиевна. – А может, со стороны пришлют истинного ученого, если наши не устраивают, тогда и нам и науке повезет? Так часто раньше делалось, чтобы порвать старые связи, встряхнуть организацию, направить её по новому пути. Ой, вряд ли… по теперешней-то жизни. И куда заведут нас такие, как Владимир Григорьевич? Всё же ускользает от меня полное понимание его личности. Многолик, многогранен? И это тоже талант. Талант чиновника.