Реквием

– Осторожность приучила меня не расслабляться, анализировать ситуацию и сначала предполагать худшее. Если ошибалась – радовалась, если оказывалась права – радовалась вдвойне. Парадокс? Это вовсе не значит, что я всех людей считала плохими. Просто использовала результативный математический метод «от противного», – ответила Лена.

– А моя мать говорила: «Надейся на худшее – дольше проживешь».

– Один преподаватель в МГУ, заметив в моем характере вибрирующее беспокойство, посоветовал не допускать негативное дальше рубашки, не травмировать свое сердечко. А я так и не научилась. Вот и преодолеваю себя всю жизнь.

– Это тот старичок, который шутил, что он за рано умерших родителей доживает их годы, добирает ими недополученное?

– Он самый. Прекрасный человек!

– Кому-то с ним повезло. Я тоже хотела бы найти такого, чтобы наши души полностью слились. Не случилось. Вадим был для меня как тяжелая болезнь, а Андрей для тебя как эликсир жизни. Почему? Нам же обеим не повезло? Что дал тебе Андрей? Открыл в тебе женщину? А потом закрыл и ключ унес с собой? Ты чувствуешь ощущение пустоты, вызванное отсутствием мужчины в твоей жизни?

– Их у меня сейчас двое, – отшутилась Лена, намекая на сына и внука.

Так она ушла от прямого конкретного вопроса. Но Инна настаивала на ответе.

– Андрей не готов был менять образ жизни. И я собой не хотела жертвовать. Я впустила Андрея в свое сердце, и он там так и остался, занял всё предназначенное любимому человеку место. Но я никому не смогла бы объяснить, почему у меня от него полноценное, неизгладимое ощущение совершенно родного человека. Да и себе тоже. Я никогда не жалела о том, что судьба нас свела. От боли время лечит, хотя и не всегда, а от любви – нет. Невозможно объяснить любовь с первого взгляда к человеку, которого совершенно не знаешь, но понимаешь, что он для тебя – на всю жизнь. Взглянула и пропала. Кто-то сказал, что полнота женского счастья в любви к мужчине.

– Вообще-то в любви с мужчиной, – уточнила Инна. – Отсутствие мужчины опустошает женщину. Это у тебя – к мужчине, потому что платоническое обожание ты ставишь выше телесной любви. Твое чувственное волнение имело только интеллектуальную подложку. А счастье в их единении, тогда любовь становится чем-то гораздо большим, нежели сумма телесного и духовного.

– Ты права. У меня не раз было такое, что только увидев или услышав человека, я тянулась к нему всей душой. Но никогда, чтобы телом. Только с Андреем.

– А я сначала хотела быть любимой одним, затем другим. Потом поняла, что в моем положении важнее быть нужной. Стала выбирать и размещать вокруг себя надежных людей, но очень мало таких встречала. Многие подводили. Вечно происходили какие-то нестыковки, и наши пути расходились. Но такой, как ты, больше не нашла… Мне никогда не было легко и просто, даже в детстве. Вот так, чтобы все время прекрасно и счастливо… Моменты, конечно, возникали, но чтобы сплошняком и достаточно долго – не получалось.

Инна произносила свои слова с искренностью, отбрасывающей все условности, не беспокоясь о том, стоило ли позволять подруге услышать признание в ее страданиях, потому что в Лене она всегда видела человека, способного понять и принять.

– А ты, Лена, сама-то припомни, когда в своей жизни вольготно жила, легко и радостно отдыхала? В деревне не было возможности, в университете училась и подрабатывала, а летом опять-таки в деревню ездила помогать. Потом работа, сыновья. А с ребенком какой отпуск? А тут перестройка накатила, безденежье. Сейчас можно было бы куда-нибудь поехать, но нет здоровья и желания. Утомительны стали вокзалы, поезда, причалы. И море уже не прельщает. На диван тянет.

– Я всегда четко осознавала, что я хотела, для чего жила. Теперь для меня удача в творчестве – наивысшая радость. И день без строчки – чуть ли не вычеркнутый из жизни. Всю свою страсть, все остатки сил предпочитаю отдавать осуществлению своей детской мечты, – сказала Лена. – Одного боюсь: раньше времени сложить крылья, закончить полет, не сделав намеченного. Теперь каждый день важен и дорог… Они для меня как отдельные подарки судьбы.

– Писательство – оно как болезнь?

– Это счастье. Может, вся моя предыдущая жизнь была ошибкой, и я прожила чужую. А вдруг я должна была жить тем, что с детства рвалось из меня наружу, и ради этого я обязана была превозмочь все беды и трудности на этом прекрасном пути, который мне был предначертан судьбой? А я не подчинилась внутренней направляющей воле, пошла ей наперекор… и не изведала, не достигла…

Инна подумала: «В своих книгах она просто ищет спасение от одиночества в душе». Потом одобрительно хмыкнула и сказала вполне серьезно:

– А я считаю, что внук – твое счастье. Он твое продолжение, твое бессмертие. Ты же надышаться им не можешь.

И тут же спросила:

– Ты готова променять дарованный тебе небесами талант писателя на настоящую любовь?

– Теперь уже нет. Это только в юности и в молодости можно жить любовью к мужчине. Но она не спасает, если вдруг несчастье… Тогда, после Антоши, ангел-хранитель помог мне, подсказав способ моего лечения.