Реквием

По залу капитула пронесся ропот недовольства, хотя и не такой яростный, как ожидал Уилл. Видимо, большинство рыцарей уже знали о цели собрания.

— Это невозможно, — буркнул Жак после некоторого молчания.

Бертран, видимо, не ожидал такого ответа.

— Но, магистр де Моле, мы как раз и встретились здесь, чтобы обсудить это. Почему бы вам не выслушать мои соображения?

— Зачем? Я был бы рад приветствовать рыцарей святого Иоанна, поднявшихся вместе с нами в Крестовый поход, но как отдельный орден, как это было всегда.

— А не явилось ли ваше соперничество с госпитальерами одной из причин потери Святой земли? — Рыцари в зале возмущенно зашумели, и Бертран вскинул руки. — Я лишь высказал то, о чем говорят многие.

— Наше соперничество противостоянию сарацинам не мешало, — возразил Жак. — Оба ордена преданно служили делу христианства. На поле битвы один орден шел на врага, а другой прикрывал тыл.

— Так все и останется, — примирительно произнес епископ. — Единственная разница — вы будете нести одни и те же знамена. Вот и все.

— А как быть с моими старейшинами? — спросил Жак, делая жест в сторону Гуго и Брайана ле Джея. — У ордена не может быть два инспектора и два магистра Англии. И кто будет великим магистром? Я уверен, великий магистр Госпиталя не станет отказываться от своего поста в мою пользу. Рыцарям тоже не придется по нраву подчиняться тому, кого прежде считали врагом. Все будут недовольны, и хорошо, если такое войско доберется до Марселя и не передерется раньше.

Бертран насупился и посмотрел на Эдуарда, ища поддержки.

— Милорд, прошу вас, выскажите свое суждение.

Король кивнул:

— Я приветствую замысел Крестового похода.

Уилл подался вперед, чувствуя, как застучала кровь в висках.

— Но сейчас меня отвлекают другие заботы. — Король повернулся к Жаку. — Возможно вам известно, что посланцы короля Джона Баллиола заключили с королем Франции Филиппом договор. Я надеялся уладить наши дела по-хорошему, но теперь вижу — с этими людьми такое невозможно. Договор равнозначен объявлению войны, поэтому пришлось отвечать решительно и быстро. Вчера я приказал взять под стражу всех шотландцев в Англии.

Уилл сжал край скамьи.

— М илорд, — подал голос Жак, — среди наших рыцарей есть шотландцы.

— Тамплиеров это не касается. — Эдуард устремил каменные глаза на великого магистра. — Вы должны понять необходимость моих действий. Шотландцы договорились с Филиппом против меня. Разве я могу позволить им свободно разгуливать по своему королевству?

Помолчав, великий магистр ответил:

— Пожалуй, нет.

Бертран в недоумении смотрел на Эдуарда, видимо, ожидая от него совершенно иных слов.

— Милорд, при всем моем к вам почтении, позвольте заметить — мы собрались здесь обсудить возвращение Святой земли из рук сарацин. Надо говорить об этом, а не о войне с другим христианским народом.

— В отличие от Церкви, епископ, я не свободен выбирать себе врагов. Филипп и шотландцы поднялись против меня с оружием в руках. Я должен защищать свой народ. — Эдуард перевел взгляд на Жака. — Для похода на север мне не хватает опытных воинов и тяжелой конницы. Мой брат с войском пребывает в Гасконии, другая часть армии занята подавлением мятежа в Уэльсе. Я надеюсь на поддержку Темпла.

Уилл с облегчением увидел, что на великого магистра слова Эдуарда не подействовали.

— Милорд, я прибыл на Запад с единственной целью — подвигнуть королей на Крестовый поход. У меня на Востоке очень мало войска.

Эдуард недовольно скривил рот, собираясь что-то сказать, но тут встал Гуго.

— Милорд, я предлагаю на сегодня обсуждение закончить. Возникли неожиданные предложения, которые благоразумнее обдумать, чем принимать поспешные решения. — Он посмотрел на Жака. — Мы могли бы встретиться завтра.

Великий магистр кивнул:

— Да, инспектор де Пейро. Что вы скажете, милорд?

Эдуард задумался, затем кивнул.

— Я тоже склонен перенести обсуждение на завтра, — поспешно добавил Бертран, поглядывая на короля.

Рыцари, негромко переговариваясь, начали подниматься со скамей. Уилл продолжал сидеть, не сводя глаз с Эдуарда, двинувшегося вдоль прохода из зала капитула. За ним последовала его свита.

В Париже какие-то люди поставили свои росчерки на куске пергамента, и вот теперь Шотландии предстоит война с Англией.

Тауэр, Лондон 7 января 1296 года от Р.Х.

Гуго задержался у винтовой лестницы. Снизу тянуло гнилью и смрадом.

— Сюда, сэр, — проговорил гвардеец.

Гуго начал осторожно спускаться по крутым неровным ступеням, мгновенно оказавшись в кромешной тьме, прижимая ладони к влажным камням справа и слева. Вскоре темноту слегка рассеяло красноватое мерцание факелов, и он вошел в сводчатый коридор. Здесь вонь сделалась почти нестерпимой. Гуго старался дышать ртом. В конце коридора его встретили пятеро дюжих гвардейцев.

— Мне назначил встречу… — начал Гуго на ломаном английском.

— Я провожу вас, сэр, — сказал один из гвардейцев. — Милорд ждет вас. — Они двинулись налево по более широкому коридору. — Только держитесь правой стороны и смотрите под ноги, сэр. Не то угодите в грязь.