Реквием для меццо

– Сержант Тринг будет здесь? – обрадовалась Дэйзи. У них с великаном-сержантом была взаимная симпатия.

– Его и Эрни Пайпера я выдернул из дома. Приедут, как только смогут. Полагаю, дело поручат мне, раз я тут оказался, хотя суперинтендант местного участка, возможно, будет настаивать, что это их юрисдикция.

– И совершит глупость. – Дэйзи вспомнила жалкого в своем отчаянии Кокрейна, блеск в глазах Марченко и пылкое обвинение Консуэлы Делакоста. – У меня такое чувство, что скоро вам предстоит подробно узнать, что такое артистический темперамент.

Глава 4

Дэйзи отправилась на поиски Мюриэл Уэстли, а к Алеку уже спешил Браун со стеклянной банкой, которую тот просил найти.

– Из-под оливок, – пояснил толстяк, – в баре нашел. Заставил помыть как следует.

– Благодарю вас. – Обернув руку носовым платком, Алек подобрал крупные осколки бокала с пола, положил их в банку и закрутил крышку. – А острый нож принесли?

– Да, но я возражаю, господин старший инспектор. Неужели так уж необходимо портить ковер?!

– Извините, сэр, экспертам в лаборатории понадобятся любые фрагменты, на которых мог остаться напиток миссис Абернати!

– Миссис?.. А, мисс Уэстли. То есть покойной мисс Уэстли, – спохватился он, бросив нервный взгляд на холмик под зеленым сукном. – Что ж, раз надо, так надо.

Теребя руки, он глядел, как Алек вырезает часть ковра с мокрым пятном и скатывает в рулон вместе с оставшимися мелкими осколками. В воздухе по-прежнему стоял резкий запах горького миндаля. «Похоже, яду бедной Беттине не пожалели», – подумал Алек, стараясь не дышать.

Где, черт возьми, носит полицейских из участка?

Ответом ему был тяжелый топот сзади.

– Старший инспектор Флетчер? – отсалютовал полицейский сержант. Следовавший за ним по пятам констебль сделал то же самое.

Алек кивнул.

– Сэр, все выходы взяты под охрану, как вы и распорядились.

– Благодарю вас, сержант. Охрана знает, что нужно записать номер места или хотя бы ряда, имя и адрес каждого зрителя?

– Никаких проблем, – скорбно произнес Браун. – Они только рады будут оставить адрес. Еще бы, нам предстоит вернуть деньги за семь тысяч билетов. Это же весь бюджет в клочья.

Вряд ли Браун годится на роль отравителя, раз его так заботят дыры в ковре и в бюджете. Однако Алеку могут потребоваться все сведения о внутреннем устройстве Альберт-холла.

– Не буду отнимать у вас время, майор, – сказал Алек, – но попрошу оставаться в здании. И еще, пожалуйста, найдите капельдинера, который дежурил у двери в антракте, и направьте его в гримуборную солистов.

– Слушаюсь, господин старший инспектор. – С этими словами управляющий удалился. Вид у него был мрачный, но не испуганный.

Алек назвал сержанту имена тех, кого следовало задержать.

– Доставьте их в хоровую, – добавил он, пока сержант тщательно записывал имена в блокнот. – Это рядом с кабинетом Брауна, в нем, кстати, будет удобно беседовать с подозреваемыми. Когда соберете всех, кого нужно, остальных отпустите. Я буду в гримуборной. Как только приедет сержант Тринг, пусть идет ко мне.

– Слушаюсь, сэр.

– А вы, – обратился Алек к констеблю, – оставайтесь здесь и следите, чтобы никто не прикасался к трупу и уликам. Полицейский врач и фотограф скоро приедут.

Пока Алек протискивался сквозь толпу на выходе из концертного зала, в нем узнавали представителя полиции и требовали объяснений – кто с тревогой, кто с раздражением. Он успокаивал зрителей, обещая, что скоро всем будет позволено разойтись по домам. У гримуборной его ждал заметно нервничающий худой юнец в униформе.

– Вы находились здесь в антракте?

– Д-да, сэр, – проблеял капельдинер. – Я н-н-ничего не видел, честное слово.

– Я вас не укушу, просто задам несколько вопросов. – Алек отпер дверь. – Входите.

Он бегло оглядел комнату. В глаза бросился ряд шезлонгов с шерстяными покрывалами, на которых в клетчатом орнаменте соединились и по отдельности-то отвратительные оттенки: выцветший рыжий и болотно-зеленый. «Еще хуже, чем костюм Тринга», – подумал Алек. В левом углу комнаты на столике стояли маленькие кофейник и чайник, серебристый самовар, графин, наполовину заполненный водой, круглый стальной поднос с хрустальным штофом, чашки, блюдца и стаканы, чистые вперемешку с грязными – один, с перестоявшим чаем, похоже, даже не пригубили, – тарелка с галетами и пустая пепельница.

– Ничего не трогайте, – резко бросил Алек вошедшему за ним капельдинеру. Он указал на две двери в боковых стенах комнаты: – Куда они ведут?

– Правая – в женскую гримерную, а левая – в мужскую. Там есть зеркала и все такое, а в женской еще раскладные кресла, там прилечь можно.

– Кто сюда заходил во время вашего дежурства?

– Все солисты, сэр. Мисс Коста, мисс Уэстли, покойная, которая так-то миссис Абернати, ее сестрица тоже мисс Уэстли, ну, вы знаете, еще мистер Говер и мистер Марченко.

– А органист?

– Мистер Финч? Да, верно, хотя его, бывает, и не приметишь, тихий такой джентльмен.

– Им всем сюда заходить было разрешено. А посторонних впускали?