Реквием души (ЛП)

Я соскользнула со стола так быстро, как только смогла, пол леденил босые ноги. Однако прежде чем я успела скрыться за ширмой, Абель схватил меня за руку и остановил.

– Ты ничего не забыла? – спросил он.

– Что? – спросила я, едва сдерживая слезы.

– Ты должна поблагодарить доктора и мистера Холтона.

– Поблагодарить их? – я вытерла лицо, стирая первые капли слез. Я могла поклясться, что все еще чувствовала на себе руки одного мужчины и взгляд другого.

– Да, Айви. Поблагодари их за то, что нашли на нас время.

Обернувшись, я посмотрела на доктора и Холтона. Буквально заставила себя это сделать. Мне нужно было запомнить их лица, поскольку в это мгновение я поклялась себе, что когда-нибудь заставлю их заплатить.

– Спасибо, – выдавила я сквозь стиснутые зубы.

Абель выпустил меня, и я все же смогла скрыться за ширмой, задаваясь вопросом, что же будет вытворять мой жених после свадьбы, когда я стану принадлежать ему безраздельно, если, даже не присутствуя сегодня, потребовал пройти через подобное унижение?

Айви

Ни я, ни Абель не произнесли ни слова, когда отъезжали от подъездной дорожки. Я чувствовала себя униженной. Онемевшей. До меня только теперь в полной мере доходило, что произошло в том доме. Потому единственное, что могла сейчас делать, это сидеть на пассажирском сидении, подтянув колени к подбородку и отвернувшись к окну. Так я скрывала от брата свои слезы.

– Сними ботинки с сидения.

– Да пошел ты.

Абель промолчал. Я удивилась, когда он не стал спорить и не протянул руку, чтобы силой снять мои ноги с его драгоценного сидения. Но брат действительно не стал. Может, на каком-то уровне он тоже пострадал?

Я вытерла лицо рукавом своего большого свитера, порадовавшись, что его надела, поскольку теперь он будто защищал меня. Когда мы въехали на парковку больницы, я повернулась к Абелю, изучая его профиль. Губы брата были плотно сжаты, а брови нахмурены.

Ненависть его состарила. Сделала уродливым.

– Зачем ты заставил меня это сделать?

– По его просьбе.

– Ты мог бы отказать.

Абель направил машину на круговую подъездную дорожку и остановился перед стеклянными раздвижными дверями, только после этого повернувшись ко мне лицом.

– Это было необходимо. Если бы ты оказалась не невинна, или же де ла Роса просто стал бы утверждать так после вашей брачной ночи, у нас не было бы никаких карт в рукаве. Всю нашу семью наказали бы.

– У тебя есть хоть какие-то человеческие эмоции, Абель? Хоть что-то, похожее на сочувствие?

– Сочувствие – удел слабых, Айви, – он глянул на часы, будто я его задерживала. – Если хочешь увидеть отца, тебе лучше зайти внутрь.

– Ты не собираешься следить за мной? – прищурилась я. – Вдруг я сбегу?

Абель качнул головой и перевел взгляд на дорогу, рассеянно наблюдая за движением машин.

– А что такое? Раскаиваешься в содеянном?

– Не глупи, – отозвался он, снова посмотрев на меня. Его глаза опять словно помертвели.

– Нет, ты прав. Это было глупо. Но я хочу предупредить тебя. Если ты когда-нибудь поднимешь руку на нашу сестру или попытаешься сделать с ней что-то подобное, я убью тебя. Убью собственными руками. Ты понял меня, Абель?

Он рассмеялся. Ну, в некотором роде. Звук больше походил на фырканье.

– Как только отец умрет, я стану ее опекуном. И знаешь, что будет потом? Я продам ее тому, кто больше заплатит.

– Ты не...

– Не волнуйся. Я дождусь ее совершеннолетия. И тогда ты ни черта не сможешь с этим поделать. Так что беги и навести папу. Поторопись. Вдруг твои слова вернут его к жизни.

– Я убью тебя.

– Если твой муж не убьет тебя первым.

Его слова застали меня врасплох, и я замешкалась.

Кто-то постучал в окно, испугав меня. Я обернулась и заметила стоявшего снаружи высокого светловолосого мужчину в темном длинном пальто. Он кивнул Абелю.

– Это Джеймс. Он отвезет тебя домой. На все про все у тебя час.

– Час?

– Я бы позволил тебе провести здесь весь день, но ты же не слишком хорошо себя ведешь, верно?

Я открыла рот, но брат поднял руку.

– Не стоит, Айви. Действительно не стоит. Иди, пока я совсем не передумал.

Неужели он собирался лишить меня и этого?

– Пожалуйста, Абель, – глаза снова наполнились слезами.

– Пожалуйста, Абель, – передразнил он меня высоким голосом.

Я показала ему средний палец, а потом распахнула дверь. И уже одной ногой встала на тротуар, когда брат окликнул меня.

– Айви.

Я повернулась.

– Завтра ночью.

– Что завтра ночью?

– Большой день.

– Что?

– В полночь.

– Завтра? – меня обдало холодом.

Абель посмотрел на часы.

– Пятьдесят семь минут.

– Я тебя ненавижу, – произнесла я, а потом вышла из машины и прошла мимо Джеймса, который тут же последовал за мной в больницу через раздвижные стеклянные двери.

Сантьяго

– Dominus et Deuce [1], – произнес Абель, проявляя вынужденное уважение к моему рангу, прежде чем поклониться.

В моем особняке де ла Роса царила тьма, все окна затемнены круглый день. Но даже так, смотря на Абеля Морено, я мог сказать, что он не из тех, кто любил кланяться. Он считал, что достоин лучшего, и его эго, я уверен, на этом настаивало. Я всегда замечал на его лице намеки на негодование, даже когда ублюдок выказывал уважение.