Реквием души

Марко высадил нас у главного входа на территорию де ла Роса. Особняк выглядел безлюдным и был погружен во тьму. Жена смотрела на здание одновременно с опаской и любопытством. Экстерьер был выложен камнем в готическом стиле эпохи Возрождения. Резные контрфорсы, палладианские окна, богато украшенные фронтоны и свисавшие тут и там лозы плюща. Так выглядело историческое сооружение, которое она вскоре станет называть своей тюрьмой.

Вездесущий туман, казалось, плотно окутывал особняк, придавая всей территории некую таинственность. В ворота снаружи часто заглядывали перепуганные туристы, пока их гиды приглушенно шептали о живущих в особняке привидениях. Однако единственными призраками, с которыми Айви придется иметь дело, станут мои брат и отец, взывающие из своих могил к крови Морено.

Она сглотнула, прижимая к себе порванные клочья платья, и зарылась пальцами ног в землю. Я принялся изучать ее с заметным интересом, выискивая признаки протеста. Хотя воздух сегодня был достаточно теплым, по коже Айви пробежали мурашки.

Некоторые традиции в «Обществе» не имели никакой ценности, но я все равно подхватил Айви на руки и понес через лужайку, исключительно из своего эгоистичного желания. Она все еще была без обуви, а мне хотелось, чтобы ее ноги оставались мягкими. Шрамы, которые я ей оставлю, будут тщательно продуманы, потому с моей стороны было бы неосторожностью позволить ей самой поранить ноги. На сегодняшнюю ночь у меня было слишком много планов, чтобы тратить время на лечение ран, возникновение которые легко предотвратить.

Она уставилась на меня широко распахнутыми глазами. Айви явно была растеряна, когда я поднялся с ней на руках вверх по ступенькам крыльца и перенес ее через порог. Когда за нами захлопнулась тяжелая дверь, запирая Айви внутри с монстром – хоть она и хотела, чтобы я таковым не был – жена явно почувствовала неуверенность.

– Я и сама могу идти, – произнесла она, но в ее голосе не было достаточной убежденности для борьбы.

Айви устала после всех событий этого дня, что было очевидно по тяжести ее век. Шел третий час ночи. Впрочем, я не сомневался, что она взбодрится, когда по ее венам пронесется волна адреналина и кортизола. Страх лишает сна даже тех, кто близок к смерти.

Я поднялся по парадной лестнице на второй этаж и легко понес Айви дальше по коридору, однако она, похоже, не оценила мой жест по достоинству. Айви вытягивала шею, стараясь разглядеть интерьер. Но я без сожаления лишил ее этой возможности.

Войдя, наконец, в гостевую спальню, я поставил Айви на ноги. Она тут же принялась оглядывать помещение, изучая антикварную мебель, декоративные ковры и богатые оттенки сливового и черного. Все переливалось в мягком свете свечей. Эту деталь Айви не упустила, бросив любопытный взгляд на выключатель.

– Это твоя комната? – спросила она.

– Снимай платье, – приказал я.

Айви посмотрела на меня, вздернув подбородок. Она снова бросала мне вызов. Этими проявлениями упрямства Айви только усугубляла свое положение, поскольку, я был уверен, даже не догадывалась, как сильно будоражила мое желание сломить ее. Я подошел ближе, скользнув пальцами по шее жены. Ее пульс участился, и она не смогла скрыть беспокойство, светившееся в глазах.

Я потянулся к лифу разорванного платья, которое Айви прижимала к груди, и вырвал его у нее из рук. Приложив небольшое усилие, я с удовлетворением наблюдал, как оставшиеся швы с треском разорвались, а ткань клочьями свалилась к ногам Айви. Она тут же прикрыла ладонями грудь, а я мрачно рассмеялся.

– Не нужно скромничать, – я наклонился, чтобы дальше уже шептать ей на ухо. – Я овладею каждым твоим дюймом, дорогая жена.

Айви задрожала, когда я оторвал ее руки от груди и прижал их к бедрам. Теперь она была полностью обнажена. И моя. Прекрасное дрожащее женское тело с мягкими изгибами и выпуклостями, которые мне так сильно хотелось исследовать, что горели ладони.

Но сперва ее стоило подчинить.

– На колени.

Айви замешкалась, бросив взгляд на дверь позади меня.

Я запустил пальцы в ее волосы и сжал их в кулак, заставляя выгнуться назад, пока у нее не осталось выбора, кроме как опуститься на колени, выполняя мою просьбу. Как только Айви села на пол, я отпустил ее голову. Лицо жены оказалось в нескольких дюймах от моего пульсирующего горячего члена. Она тут же посмотрела на выпуклость на моих брюках и облизнула пересохшие губы. Каждый нерв в ее теле, казалось, стал оголенным.

Я втиснул носок своей туфли между коленями Айви и стал раздвигать их в стороны, пока в поле зрения не появилась ее киска. После достал из кармана ожерелье из четок, которое носил с собой весь день. Оно было богато украшено орнаментом, а по центру висел крест из белого золота в обрамлении твердых бусин из обсидиана и шунгита. Ожерелье оказалось достаточно длинным, поскольку легло по центру ее груди. Я мог бы дважды обернуть его вокруг шеи Айви, и у меня по-прежнему осталось бы, с чем можно поиграть.