Реквием. Книга первая Инициация (СИ)

Часа через два вежливо откланялись Синицин и Сыч, сославшись на службу. Мне не хотелось, чтобы Сердюков уходил, он это понял по взгляду и задержался еще на час. Но потом и он ушел, захватив с собой Семена. Мы с Денисом мало пили, Ваня не пил совсем, но дед с Виталием Семеновичем после ухода Сердюкова разошлись. Пришлось жестами показать бабушке и Наталье Ивановне, чтобы попридержали мужей, слишком сильно в галоп они ударились. На каком-то этапе два старика чуть не поругались, начав выяснять причины войны. Дед напирал, что виноваты извечные враги американцы, Семенов же указывал на русское «авось» и полную недооценку опасностей. Ситуация начинала накаляться, не хватало еще разнести кафе Сергея за все, что он сделал. Помимо нежнейшего шашлыка, армянин еще заставил женщин взять продукты со склада своего кафе, пожертвовав ради меня недельной выгодой.

— Жених хочет сказать тост! — мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать спорщиков. Добившись внимания, я налил себе водки, подождал, пока остальные наполнят свои рюмки.

— Это последняя выпивка на сегодня, подожди, деда, выслушай меня! — предостерег его, заметив как он дернулся при моих словах. — Если честно, — я говорил громко, стараясь отчетливо выговаривать каждое слово, каждый звук, — свадьба могла бы обойтись без выпивки, с учетом того, что пришлось пережить нашей стране, нашему народу.

— Помянем! — пьяно икнул Виталий Семенович, но на него яростно зашипела Наталья Ивановна:

— Заткнись, алкаш!

— Тем не менее сегодня свадьба, это знак того, что русский народ жив и хочет жить. Знак того, что нас не сломали и не сломают! Знак того, что жизнь на земле Святой Руси продолжится. И неважно, кто виноват в случившемся — наши предатели или враги, важен результат. А результат таков — около тридцати миллионов россиян погибло. И еще погибнут миллионы от лучевой болезни, от голода, холода, болезней, от рук преступников. А мы будем спорить, кто виноват и бить друг другу морды?

Я почти перешел на крик — в зале царила мертвая тишина. Не выдержав моего взгляда, дед опустил глаза. Виталий Семенович тяжело вздохнул, отставляя в сторону рюмку. По щеке Аннабель скатилась слеза — не этого я добивался в день ее свадьбы. Но у меня будет время ей это объяснить и искупить свою вину.

— Мы выпьем последнюю стопку не за мою свадьбу. За нее сегодня выпили много. Мы выпьем ее за тех, кто остался живым, чтобы они помнили про погибших, чтили их память и ценили оставшихся.

Я выпил и поставил стопку на стол — молча опустошили свои рюмки все остальные, моя речь даже протрезвила деда. Даже Виталий Семенович поник, словно раздавленный грузом моих слов.

— А теперь, если вы не возражаете, мы поедем домой, мне надо отвезти жену. — поцеловал смущенную Аннабель под одобрительные крики.

— Олег, на минуту, — Сергей звал меня на кухню. — Можете ехать, оставь Ашота с Денисом, Танюха все упакует из оставшейся еды. И у меня еще есть просьба. — Сергей огляделся. — Я просил Ашота ко мне в компаньоны перейти, но он боится обидеть тебя таким решением.

— Если он сам хочет, не вижу проблем. — ответил Сергею, благодаря за все, что он для меня сделал.

С Ашотом и Денисом пришлось остаться и Ване — иначе не помещались, даже с учетом Нивы деда. Наталья Ивановна, мама, бабушка и Михаил разместились в Ниве. Я попросил егеря сесть за руль, деда немного развезло, не хватало еще в аварию попасть. Виталия Семеновича усадил рядом, после моего тоста он загрустил, лез с объятиями и несколько раз извинялся за свою несдержанность. Альбина с сыном, Маша и Аннабель разместились сзади, платье невесты даже если и помнется, уже не страшно.

В Эдем добрались в сумерках, Денис с парнями приехал на два часа позже с полной машиной оставшейся еды. Виталия Семеновича Наталья Ивановна сразу забрала наверх — до нас долетали обрывки фраз, мама Маши разошлась не на шутку. Дед к концу поездки протрезвел — они высадили маму и Наталью Ивановну и уехали в Брыкин Бор, сославшись на неотложные дела. Бородатый егерь Михаил перед отъездом вручил мне охотничий нож с рукоятью из рога оленя.

Едва вернувшись домой, Аннабель переоделась и бегом отправилась к животным под смех Маши и Альбины:

— Вот теперь узнаешь, что такое ревность, Олег, только ревновать тебе придется к козлу и хряку! — заливались дьяволицы смехом. Допоздна сидеть не дала мама, разогнав всех по комнатам.

— Иди, сынок, не обижай ее, — она легонько шлепнула меня по затылку, — девушка чистая, невинная.

Аннабель ожидаемо оказалась невинна, желание не причинить боли боролось с вожделением, но я держал себя в руках. В итоге все получилось хорошо, до самого рассвета мы болтали и строили планы на жизнь, уснув лишь под утро.

Жизнь продолжалась, я втянулся в роль мужа, все время ловя на себе взгляд любящей жены. Раньше, чтобы не нагружать маму, я старался сам стирать свои носки и белье. Сейчас проблема чистой одежды, обуви и остальные бытовые проблемы просто исчезли. Все всегда было выстирано и разложено по полочкам.