Реквием (ЛП)

Коридоры полны болтовни и сплетен, когда я направляюсь в комнату «Секвойи» на перекличку. Я опускаю голову, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. К счастью, никто не останавливает меня, чтобы спросить мою версию событий. Не знаю, почему никто этого не сделал, но все равно благодарна.

Мистер Гарретт на десять минут опаздывает. В комнате все еще есть несколько пустых стульев, когда он суетливо врывается в дверь с измученным видом.

— Ну, вы, идиоты, точно знаете, как начать год с правильной ноги, не так ли? — говорит он, окидывая комнату усталым взглядом. Бросает свою сумку на стол, затем поворачивается к нам лицом, руки на бедрах. — Надеюсь, что вы все повеселились, потому что больше никаких шалостей до выпускного не будет, это я вам точно могу обещать. Директор Форд посадит вас, ребята, под замок, пока вы не соберете свои вещи и не уедете отсюда, и это факт.

— Извините, о чем именно вы говорите, мистер Гарретт? — спрашивает девушка с волосами почти такими же черными, как у меня, в первом ряду. Она грызет кончик ручки, озорно улыбаясь.

— Не говори мне эту чушь, Марни. Вы все были там, на той вечеринке, и директор Форд это знает. Просто потому что она не поймала вас всех, не значит, что вы чисты. За то, что произошло прошлой ночью, будут последствия, и я обещаю, они вам не понравятся. Больше никакой общей комнаты отдыха. Никаких вечеров кино. И никакого тако во вторник. — Мужчина проводит рукой по голове — он делал это уже пару сотен раз за это утро, судя по тому, насколько растрепаны его волосы — и вздыхает. — Господи, зачем вам понадобилось портить тако во вторник, вы, маленькие панки? Еда здесь и так отстойная, а теперь мы даже не можем съесть тако?

Я бы громко рассмеялась, если бы не думала, что кто-нибудь заметит.

— Вы теряете почти все свои привилегии, и я не испытываю к вам никакого сочувствия. А теперь давайте побыстрее разберемся с этим дерьмом, чтобы мне не пришлось смотреть ни на одно из ваших лиц. Эмбер Йейтс?

Мистер Гаррет вычеркивает людей из своего списка, делая паузы и корча гримасы на ходу, пропуская имена учеников, которых нет в классе. Он не произносит имя Тео вслух. Очевидно, пропавшие ученики попали в беду, и с ними разбирается кто-то, обладающий чуть большим авторитетом, чем мистер Гаррет.

Весело.

Мои занятия тянутся незаметно. В каждом из них учитель ругает нас за то, что мы идиоты. Профессор химии, доктор Фарр, называет всех нас маленькими извращенцами и предполагает, что нам, возможно, потребуется интенсивная терапия, чтобы преодолеть наши сексуальные пристрастия. Затем разражается тирадой о просмотре порно и о том, что легкий доступ к порнографии является причиной того, что мы все так трахнуты на голову.

Я не узнала ничего нового. Я завершаю занятие, страдая от скуки и просто ожидая, когда пробьет восемь часов, чтобы позвонить Рут. К ужину я так нервничаю и взбудоражена, что подумываю вообще пропустить прием пищи, но и так уже пропустила завтрак и почти не ела салат на обед, так что…

Столовая просто охрененная. Даже я могу это признать. Похожа на столовую из «Гарри Поттера» — длинные деревянные столы со скамейками по обе стороны. Над головой висят большие люстры, всего их пять, все из граненого хрусталя и подсвечников. Полагаю, что свечи поддельные, из пластика, с маленькими переключателями внизу, чтобы включать и выключать их, но когда тяжелые резные деревянные двери открываются и закрываются, впуская новых учеников на ужин, врывается блуждающий по коридору ветерок, и пламя на верхушках свечей словно колеблется и усиливается. Маленькие каплевидные кристаллы раскачиваются, разбрасывая по стенам взрыв радуги. Это очень красиво.

Я сижу одна. Избегаю разговаривать с кем бы то ни было. Даже Ноэлани обходит меня стороной, когда мы все садимся за столы в обеденном зале, поглощая куриную Пиккату. Я точно получу изжогу из-за того, что ем так быстро, но я уже хочу быть наверху, в своей комнате. Мне нужно точно спланировать, что собираюсь сказать Рут, и это займет время.

«Наверное, стоит составить список», — советует Рейчел. — «По крайней мере, подготовь несколько основных пунктов».

Она права. У Рут есть способ заставить тебя замолчать, когда начинает одну из своих тирад. Она пройдется по мне, и я не вспомню ни единого слова, которое хотела бы сказать, если не буду готова.

Схватив тарелку и столовые приборы, я направляюсь к столу с грязной посудой и складываю все в пустую корзину. Я в трех секундах от выхода из столовой. Две секунды. Одна.

И затем…

«Ученики «Туссена», прошу вашего внимания». — Голос директора Форда гремит из громкоговорителя, о существовании которого я даже не подозревала, прерывая разговоры в столовой и заставляя всех поднять глаза к потолку, как будто в поисках какого-то всемогущего бога.

— Ах, черт. Началось. — За ближайшим столиком Себастьян Уэст с громким стуком роняет вилку на тарелку.