Реквием машине времени

Искушение было велико. Огромно. Настолько, что Анастасия какой-то миг всерьез колебалась, прежде чем поняла- королевой она не будет. Станет исправной наложницей, будет платить собой за крохи знания, полученные с ладони капризного хозяина. Знания, которого не она сама добилась, которое не сама обрела, мертвого знания, бесполезного, потому что ни с кем она поделиться не сможет. Птица в золотой клетке. Стоит ли жизнь в клетке, пусть и сложенной из поразительных чудес, радости познания мира, пусть и дикарского, как его этот жалкий волшебник презрительно именует? Стоит ли радости свободы?

На эти мысли наложилась прежняя гордость — как смеет мужчина выбирать и повелевать? Смеет класть руки на плечи, пялиться маслеными глазами? Как бы там ни было раньше, сейчас все идет, как идет вот уже пятьсот лет, он сам сказал, что пятьсот!

Она вновь отбросила с плеча горячую ладонь, выпрямилась:

— Нет!

— Тебя не привлекают знания?

— Меня не привлекаешь ты, — сказала Анастасия и встала.

— Дело поправимое,- усмехнулся он.- Ты мне только скажи — кто тебе нужен?

Человек в мантии исчез. На его месте, поигрывая мускулами, стоял загорелый атлет в узенькой набедренной повязке цвета золота. Анастасия невольно отступила на шаг. Атлет, усмехаясь, подошел к ней вплотную, взял за кисти и, несмотря на сопротивление, играючи притянул к себе. Казалось, ее руки угодили в железные тиски.

— Нет! — вскрикнула Анастасия.

— Ах, прости, — сказал атлет и превратился в тоненького прелестного юношу с пушистыми светлыми кудрями — если честно, вполне во вкусе Анастасии. Руки этого она со своей талии сбросила легко и повторила:

— Нет!

Он тут же принял прежний облик. Только мантии на нем уже не было, он стоял в темном костюме странного, на взгляд Анастасии, покроя. Белая рубашка, пестрая полоска на шее, как у тех стариков. И такие же золотые звезды на красных ленточках, только звезд гораздо больше, чем у любого из печальных стариков. Анастасия насчитала десять, в три ряда. А под ними — огромный, разлапистый знак, то ли крест на звезде, то ли звезда на кресте, весь в цветной эмали, позолоте, бриллиантах, и наверху еще крохотная золотая корона.

— Зачем это? — недоуменно спросила Анастасия.

Он столь же недоуменно пожал плечами:

— Я ведь самый могущественный. Единственный волшебник на всю планету. Могу я себя как-то наградить? Десяти звезд ни у кого не было.

— Знаешь, у тебя глаза нисколечко не меняются, как ты ни превращайся, — сказала Анастасия. — Прежними остаются. А это не те глаза, из-за которых теряешь голову и покой, ты уж прости.

Что-то потянуло ее руки к земле — их сковали тяжеленные золотые кандалы. И тут же исчезли.

— Ну конечно, это ты можешь, — сказала Анастасия. — Я даже не могу себе представить, на что ты способен, взявшись пугать, но наверняка на многое…

— Ты и представить себе не можешь, — подтвердил он с гнусной ухмылкой.

Анастасия ужаснулась, увидев совсем близко его глаза- шальные от желания и пьяные от безнаказанности. «Он же сумасшедший,- подумала девушка панически. Какой-то мелкий писец, сидел с бумажками возле ученых, потом вдруг посреди всеобщего страха и крушения мира получил в полное распоряжение возможность творить любые чудеса и пятьсот лет тешится вседозволенностью, захлебнулся ею, пропитался. В первые минуты она еще могла думать о нем, как о боге, Древнем Божестве — но не теперь, видя эти глаза, эту глупую напыщенность, не изменившуюся за пятьсот лет. Жалкий писец, мелкая душонка, рехнулся от свалившихся на него благ… Но пора как-то спасаться!»

Холодная решимость рыцаря ожила в ней. Рукоять меча сама прыгнула в руку. Анастасия взмахнула им по всем правилам боевого искусства — «крыло ястреба», страшный удар, рассекающий от левого плеча наискось до пояса…

Удар пришелся по пустоте. Волшебник, оказавшийся совсем в другом месте, деланно зевнул, а рукоять меча вдруг превратилась в змею, скользкую и холодную, она разинула пасть, зашипела, подняла ромбовидную голову к лицу девушки… Анастасия, взвизгнув не своим голосом, отшвырнула меч.

Волшебник хохотал.

— Девочка, ты прелесть, — еле выговорил он. — Похоже, ты и в самом деле неплохо владеешь этой железкой…

— Между прочим, мне приходилось ею убивать.

— Тем приятнее мне будет, когда ты перестанешь барахтаться. А ты скоро перестанешь, королева моя…

Анастасия с тоской и отвращением сказала:

— Попался б ты мне на войне, писец…

— Господи, да что ты знаешь о войне? Похоже, у кого-то из вас каким-то чудом завалялся «Айвенго»… Что ты знаешь о войне?

— А ты? — запальчиво крикнула Анастасия.

— У меня есть возможность увидеть любую войну. Насмотрелся. Погляди, что там ваши мечи!