Реквием опадающих листьев

— Я не знаю. — Голос того дрогнул.

— Я бы сильно удивился, будь как-то иначе, — пренебрежительно бросил Лайонел. — Когда ты вообще хоть что-нибудь знал?

Не теряя больше ни секунды, он вышел за ворота и с помощью водителя устроился в лимузине.

Думать о брате не хотелось, но мысли о нем теперь назойливо лезли в голову, мешая сосредоточиться на предстоящей встрече с правителем Венеции. Последнее время Вильям постоянно где-то пропадал, интереса к Кате не проявлял, они практически не общались. И его поведение двумя минутами ранее, в свете последних событий, выглядело удивительно.

Лайонел пригладил длинные рыжие волосы. Хоть он в зеркало себя, точнее Катю, видеть не мог, но догадывался — выглядит она сногсшибательно. Его переполняла гордость за нее. Анжеликой он никогда, при всей ее популярности у мужчин, поклонения ей женщин, так не гордился. Слишком просто было восхищаться ею. В идеальной красоте, по сути, не было ничего, кроме красоты. Куда более сложные эмоции и чувства вызывали неправильные предметы.

Лимузин остановился напротив пустынного Марсова поля, с поблескивающим Вечным огнем с одной стороны и Лебяжьим каналом с другой.

Лайонел вышел и спустился по лесенке к воде, где его ждала черная гондола.

Фарнезе, облаченный в белый смокинг, поднялся и подал своей гостье руку.

Вместо приветствия он демонстративно принюхался и заметил:

— Екатерина, вы с Лайонелом делите одну туалетную воду на двоих?

Молодой человек едва не чертыхнулся, поняв, что Катины духи не перебили запах его личного парфюма.

Фарнезе ждал ответа, Лайонел присел на диванчик и спокойно изрек:

— Он же как зверь накидывается на меня, когда захочет. Надеюсь, Порфирио, вас не сильно смутит, что я не приняла душ?

— Оу, — виновато улыбнулся Фарнезе, — какой я бестактный, прошу прощения. — Он уселся рядом и сделал знак гондольеру отчаливать.

— Вы всегда возите с собой собственные гондолы? — не удержался от колкости Лайонел.

— А как вы определили, что она моя, а не взята напрокат в Петербурге?

Лайонелу хотелось ответить: «Сукин сын, ты не меняешь свои привычки», — но вместо этого он лишь мило засмеялся, пояснив:

— Даже не представляю, где бы вы тут могли снять гондолу напрокат. У нас все больше теплоходы…

Порфирио взял изящную девичью ручку, затянутую в черную перчатку, и молвил:

— Я счастлив, наконец, узнать вас, Катя.

— Взаимно, — шепнул Лайонел, чуть наклоняя голову к собеседнику, чтобы ему лучше был виден изгиб шеи. И все же мысль, что венецианский правитель, известный ловелас, мог сейчас обольщать Катю, вызывала у него раздражение.

— Вам нравится ваше новое… — Порфирио умолк, подбирая слово, — положение?

— Весьма.

Гондола достигла моста, где Мойка разветвлялась, и Фарнезе указал на канал Грибоедова:

— Мне показалось, будет символично покататься именно по этому каналу. Как считаете?

— И почему же? — разыграл удивление Лайонел. Однако ему польстило, что его соперник детально ознакомился с историей города, прежде чем нанести визит.

— А вы разве не знаете, что этот канал до тысяча девятьсот двадцать третьего носил называние Екатерининский — в честь императрицы Екатерины Второй?

Молодой человек тряхнул волосами, беспечно обронив:

— Ну-у… я не такая древняя, чтобы запомнить всю эту дребедень! Мне восемнадцать, Порфирио, не нужно ждать от меня многого.

Взгляд карих глаз с золотистыми точками остановился на губах девушки.

— Какая прелесть…

Лайонел видел, что мужчина искренне очарован, а ему самому нестерпимо захотелось съездить кулаком по смазливой лощеной физиономии.

— Значит, вы не разделяете главной привязанности Лайонела? — уточнил Порфирио, крепче сжимая руку девушки.

Молодой человек отстранился и вырвал Катины пальцы из рук ухажера.

— С Лайонелом я готова разделить любую привязанность. — Он улыбнулся, представив лицо девушки, если бы та слышала его сейчас. В сущности, он верил, она бы примерно так и ответила. И за руку держать себя наверняка не позволила бы.

Фарнезе досадливо покусал нижнюю губу и задумчиво протянул:

— Поразительно, учитывая его репутацию. А вы не похожи на ту, кто готова мириться с абсолютно всеми вкусами столь разноплановой личности.

— На что вы намекаете?

— Да так, — повел плечом Порфирио, охотно выдав: — Он жестокий убийца и потаскун.

— В этом вы с ним похожи, не так ли? — усмехнулся Лайонел.

— Я бы не утверждал, — потупился мужчина.

— А когда поднял глаза, Лайонел напрямую спросил:

— Зачем вы тут?

— Из-за вас, — спокойно ответил он.

— А точнее?

Лайонел едва успел поставить руку ему на грудь, чтобы предотвратить поцелуй. Фарнезе навис над девушкой, обхватив ее за пояс.

— Плохая идея!

Пылкий поклонник не сдался, напротив, попытался применить силу, чтобы дотянуться до губ девушки. А когда ничего не вышло, прошептал:

— Я уже в курсе, что вам нравится, когда с вами не сильно церемонятся.

— Неправда! — возмущенно вступился Лайонел за честь своей возлюбленной. И, устав упираться в каменную грудь, предупредил: — Если немедленно не прекратите, вас вышвырнут из города уже сегодня!