Реквием по любви. Грехи отцов (СИ)

Дабы ответить на вопрос мужчины, Вика прислушалась к своим внутренним ощущениям. Сердце болезненно сжималось в ее груди, отсчитывая запредельный бешенный ритм. Руки и ноги ослабели, сделавшись ватными. Голова гудела. Голос сел от продолжительной истерики. Горло саднило столь сильно и нещадно, словно она в порыве отчаяния горстями жрала битое стекло. Ее глаза раскраснелись и болели. Веки припухли. Однако, увлажнив искусанные до крови губы и втянув побольше воздуха в грудь, Вика еле слышно отозвалась, красноречиво кивнув на след от укола на плече:

— Не кричу же больше. Значит, действует.

— Иногда молчание – громче любого крика.

— Не могу знать, — безразлично обронила девушка.

Последние часа полтора, будучи не в силах войти в дом человека, которому ее отец (так или иначе) принес столько горя, она сидела на крыльце.

Тяжело вздохнув, и Кирилл примостился рядом. На ту же ступеньку.

— На вот, — протянул ей чашку с чаем. — Выпей.

— Спасибо…

Она вцепилась в напиток дрожащими пальцами. Лишь прикоснувшись к горячему стеклу, осознала, до какой степени у нее заледенели руки.

Пить не спешила. Просто грелась, вдыхая аромат мяты и других трав.

— Все будет хорошо! — прозвучало внезапно.

Вика вскинула на собеседника чуть заторможенный взгляд и протянула:

— М-м-м?

— Когда буря утихнет, все вернется…

— Не останется ничего, — перебила она его, — когда эта чертова буря утихнет!

— Не думай о плохом!

— Как? Как об этом не думать, если жизнь близких мне людей в буквальном смысле слова висит на волоске? А моя собственная…

Кирилл забрал у нее чашку, отставил ее в сторону и заключил ее ладони в свои. Он смотрел на нее твердо, но спокойно.

— Тебя не тронут! — заявил в итоге. — Прокурор дал слово! Ты, твой брат и мать – вы в безопасности!

Девушка горько улыбнулась, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы. Надломившимся голосом она прохрипела:

— А отец?

Мужчина молчал некоторое время. Затем отвел взгляд и отстранился.

А когда заговорил, Вике захотелось сдохнуть.

— Его участь предрешена. Он за все ответит, как только его найдут.

— Папу посадят? — пискнула она со слабой надеждой в голосе.

Кирилл сам отхлебнул чай из чашки и коротко кивнул. А она осознала с предельной четкостью, что он всего лишь пытается подсластить ей пилюлю. Вика слабо кивнула ему в ответ, в который раз цепенея от страха. Да, ее отец оказался ублюдком и тираном. Предателем и жестоким убийцей. Умом понимала. Только вот сердце один черт сжималось в груди до размеров крохотной горошины от одной лишь мысли, что… совсем скоро… его не станет. Его просто убьют. Убьют так же, как убивал он сам. Беспощадно.

И с особой жестокостью. Нервная дрожь в который раз пронеслась вдоль позвоночника. Благо, Кирилл вновь отвлек ее разговорами.

— Он знал, на что шел. И ни о ком из вас не думал, совершая подобные вещи.

— Да. Это очевидно.

— Поэтому ты должна позаботиться в первую очередь о себе! — твердо продолжал собеседник. — Этот мир жесток. И его не исправить. Можно лишь приспособиться. Повторюсь, не думай о плохом. Твой брат уехал со всеми, но вернется он раньше. С твоей матерью. Все вместе вы отправитесь…

— Нет, — Вика горько улыбнулась. — Паша ни за что не бросит Диму в такой момент. Он не станет убегать. И я не стану. Я никуда не поеду! Здесь мой дом. Здесь мои друзья. Здесь мой… любимый человек!

— Боюсь, у тебя нет выбора.

* * *

— Но почему? Почему мы должны скрываться? — пылко воскликнула девушка. — Мы же ни в чем не виноваты! Ни в чем! Мы не знали…

— Ш-ш-ш! — Кирилл прижал ее голову к своему плечу, успокаивая, точно маленького ребенка. — У твоего отца очень много врагов. Теперь, когда всем стало известно о его делишках, под ударом может оказаться любой член вашей семьи. Почему нужно скрываться, говоришь? Ответ прост – на руках Шмеля очень много крови. И за своих близких люди захотят ему отомстить. Непременно захотят. Таков уж… мир криминала. Здесь око за око. Но Шмель-то – один. И отмщен будет лишь тот, кто доберется до него первым. А остальные как же? Ярость от потери родных людей – страшная вещь, Вика. Когда они будут лишены возможности свести счеты непосредственно с твоим отцом, то… с высокой долей вероятности попробуют отыграться на его семье. В отличие от тебя, твой брат это понимает. Иначе стал бы он в первую очередь просить, чтобы тебя и вашу мать не тронули? Сама подумай!

Ей не хотелось думать. У нее в голове царил полнейший хаос.

Впрочем, как и в душе. Лишь одно Вика знала наверняка. Что готова рискнуть своей безопасностью, только бы… остаться рядом с Андреем.

Со своей одержимой любовью. Гордеев давно поработил ее сердце, чувства, желания. Он заразил ее собой. Тем больнее сейчас давались ей мысли о расставании с ним. Ей хотелось выть в голос, ведь она больше… не представляла свою жизнь без него. Из ее глаз вновь хлынули горькие слезы.

Потому как… теперь все изменилось между ними. Незримо, но абсолютно точно. Она чувствовала это нутром, но боялась произнести вслух.