Реквием по любви. Грехи отцов

— Можно мне… еще разок взглянуть на ожерелье? Колье? Или как там его правильно называют?

Ничего не ответив, Макар извлек из заднего кармана брюк украшение ее матери. Массивное. Увесистое. Сплошь усеянное крупными камнями.

Вибрируя от напряжения, девушка буквально заставила себя прикоснуться к нему. Чего ожидала в первые секунды (ожога или удара током), сама не понимала. Однако, когда ни того ни другого не произошло, Лиза приняла ювелирное изделие у мужчины и стала пристально его разглядывать, шепча:

— Оно очень дорогое, да? Говорят, отец почти весь общак в него вложил?

— Угу.

— Зачем это понадобилось?

— Без понятия. Как по мне, зря он это сделал.

— Почему?

— Общак для нас – вещь святая. Неприкосновенная. А смотрящий – хранитель этого самого общака. Черчилль ни при каких обстоятельствах не должен был запускать в него руку и тратить на личные нужды. Это против правил. Ты даже не представляешь, в какую ярость впали мужики, когда он на последней сходке объявил во всеуслышанье, что денег не осталось! Возможно, то была какая-то проверка. Но прошли ее далеко не все. Кое-кто из братвы сразу же демонстративно переметнулся в стан Пескаря. Кинули его на глазах у всех!

Безрезультатно пытаясь избавиться от комка в горле, Лиза выплюнула:

— Стервятники! Но согласна – поступок действительно странный!

— Даже глупый. А вот глупцом твой отец никогда не был.

— Думаешь, у него имелись причины для подобного шага?

Зарутский холодно улыбнулся:

— Думаю, что это, — он кивнул на ожерелье, — вовсе не подарок для твоей матери. Скорее попытка уберечь общак от посягательств наших врагов. Неспроста же Черчилль сказал Пескарю в тот день, что Москва никогда не увидит наших денег? И что он всех их… разом на… одном месте вертел!

Лиза сжала губы в тонкую линию и скептически заметила:

— Так ведь гораздо сложнее украсть деньги со счета, из банка, из сейфа, нежели отобрать украшение у беззащитной женщины! В этом нет смысла!

— Не скажи! — прозвучало в ответ. — Изначально никому даже в голову не пришло, что Кирилл спустил весь общак на Маринку. Ну подарил он ей какую-то очередную цацку, и что с того? Никто не знал истинную стоимость изделия. Лишь потом, сопоставив факты, народ догадался, что к чему. А мастер, создавший его, подтвердил. С того момента многие задались целью заполучить это проклятое колье. Признаться, до недавних пор я думал, что твою мать убили из-за него. Ведь никто не знал, у кого оно на самом деле.

— А оно все это время было у тебя, — задумчиво протянула Лиза.

Мужчина хищно оскалился. В его взгляде пылала лютая ненависть.

— Да! — зловещий шепот. — Фактически перед носом у Гарика!

— Забавно!

— Обхохочешься!

И все же девушка озвучила то, что не давало ей покоя:

— Но почему? Почему отец решил отдать колье именно тебе?

— Я не знаю. Я был ошарашен не меньше, когда Марина связалась со мной, чтобы выполнить последние инструкции Черчилля. Правда, сделала это лишь спустя несколько месяцев после его смерти. Но малышку сложно винить в чем-либо. Она пережила худшие дни в своей жизни, потерялась во времени и потом еще… очень долго не могла оправиться от утраты. И все же волю Кирилла она исполнила. С того самого дня я ломаю голову над тем, что означает эта долбаная гравировка? Что твой отец пытался сказать нам?

* * *

Действуя машинально, Лиза перевернула украшение обратной стороной.

И правда, на одной из перемычек отчетливо виднелись цифры. Много цифр, расположенных по определенному алгоритму. А именно – десять групп по три штуки. Буквально крякнув от изумления, девушка громко воскликнула:

— Тридцать? Тридцать цифр? Серьезно? Это что, шутка?

Зарутский сдержанно улыбнулся:

— Если бы! Эти данные не соответствуют вообще ничему! Ни банковским счетам, ни камерам хранения, в которых он мог спрятать компромат на Пескаря, ни номерам телефонов, ни… В общем, за эти годы я проверил все. Все, что имеет хоть какое-то отношение к цифрам. И ничего не нашел!

Лиза нахмурилась, еще внимательнее вглядываясь в гравировку.

— Знаешь, кое-что не дает мне покоя. Никак не укладывается в голове.

— Что именно?

— Ты говоришь, будто у отца на Гарика имелся очень серьезный компромат, — тщательно подбирала слова девушка. — В таком случае, почему он не воспользовался им? Почему не обнародовал его? Почему сам, собственноручно не уничтожил своего злейшего врага?

Макар неопределенно пожал плечами:

— Возможно, просто не успел. Или решил перепроверить информацию.

— Какая нелепость! — на эмоциях Лиза сорвалась на крик. — Прихлопнуть Пескаря, используя компромат, он не успел. А заныкать его черт знает где и нагородить тут целые шарады в качестве подсказок – это всегда пожалуйста?

Точно со стороны услышав свои собственные слова, девушка охнула, с ног до головы покрываясь огромными мурашками. Ее сердце ускорило ритм.

— Шарада, — повторила чуть заторможенно. — Ну, конечно же!

«Это шифр! Шифр!»

Теперь ей казалось удивительным, почему она не поняла этого сразу.

Ведь в ее воспоминаниях отец прямо так и сказал матери. Гравировка – шифр. Оставалась сущая малость – понять, какой именно!