Реквием по любви. Грехи отцов

— Ну, блин! — обреченно отозвался Гордеев. — Твоего удара я сейчас точно не выдержу! Давай завтра, а? Хоть сдачи тебе дать попробую!

— Завтра так завтра! — снисходительно обнадежил его Дмитрий. — С юбилеем, кстати!

— Спасибо!

Завершая столь странный разговор, Похомов сжал Лизу в своих объятиях еще сильнее. Буквально до хруста костей. И данный жест подействовал на нее отрезвляюще.

«Какого лешего он тискает меня на глазах у всех? Разве это не…»

— С ума сошел? — зашипела тихонько, тщетно пытаясь отстраниться. — На нас же сейчас все смотрят!

— И хрен бы с ними! Есть ты. Есть я. Все!

— Но, Дима…

Пустая трата времени. Муж глазел на нее, словно в трансе пребывая.

И абсолютно никого вокруг не замечая.

— Там мой дядя, вообще-то! — привела последний аргумент.

И он подействовал. Правда, как-то странно.

Хищно оскалившись и нетерпеливо рыкнув, Дмитрий намертво вцепился в ее хрупкое запястье.

— Ничего не бойся, — потянул Лизу за собой, направляясь прямиком к своему пустующему месту. — Идем!

Глава 31

— Ёбушки-воробушки! — ошалело присвистнул Пашка, увеличенными до небывалых размеров глазами таращась на Вику и Андрея, которых заметил милующимися, только когда Дмитрий почти довел Лизу до «пункта назначения». — Что творится-то, люди добрые?

Горе-любовнички, явно устав от повышенного внимания к их скромным персонам, знатно насупились.

— Пожалуйста, не начинай! — Соколовская умоляюще поглядывала на старшего братца из-под бровей. — Отца хватило. С лихвой.

— Т-а-а-а-к! — протянул тот многозначительно. И тут же принялся сосредоточенно рыскать взглядом по толпе. Однако вскоре махнул рукой на эту затею и громко рявкнул: — Батёк, ты там как? Живой? Держишься? Не загнулся еще от обширнейшего инфаркта?

— Хрен дождешься! — прилетело в ответ.

— А мечтать никто не запрещал!

— Сученок! — с невероятной, всепоглощающей гордостью выкрикнул Шмель. — Весь в меня, падла!

«Сученок» снисходительно пожал плечами и успокоился, удостоверившись в удовлетворительном состоянии своего отца.

— Нет, я не понимаю, — не выдержал Андрей, раздраженно отстраняясь от Виктории. — Объясните мне, тупорезу этакому, чем мог насолить вашему… вот ему… обычный врач? Среднестатистический хирург, оперирующий пациентов в городской больнице! Яйца он ему, что ли, криво пришил? За что моего отца можно так люто ненавидеть?

Народу юмор Андрея пришелся по душе: кто-то понимающе фыркал, кто-то откровенно гоготал и нескромно похрюкивал. Однако и те, и другие ошарашенно умолкли на полуслове, позабыв про подколки и шутки, стоило Дмитрию удобно развалиться на своем стуле.

Честно говоря, он не просто вальяжно «перетек» из состояния «стоя» в состояние «сидя». Ему показалось этого мало.

Таким же непринужденным движением он легонько дернул Лизу, вынуждая ее плавно осесть на его коленях. Стоило подчиниться, Похомов тут же уткнулся носом в ее волосы и шумно втянул в себя воздух. И дышал. Дышал.

Да так, словно ее запах и был его единственным кислородом!

— Кроха…

Тихий хрипловатый шепот на ухо, продирающий своей чувственностью до глубины души.

«Ничего не бойся», — сказал он ей чуть ранее.

Она и не боялась, просто…

Просто сердце наружу рвалось от запредельного количества эндорфина и адреналина, страшными дозами бушующего в крови.

Просто нутро замирало всякий раз, когда муж опалял ее затылок тяжелым рваным дыханием и стискивал талию своими ручищами, прижимая ее спиной к своей груди все плотнее.

Просто на грани обморока балансировала, цепенея от ужаса.

Рискуя сорваться прямиком в пропасть.

Только и всего…

Мама дорогая! Какими же ошеломленными, а вместе с тем и крайне озверевшими взглядами таращились на них Похом и Прокурор!

Нет, глазели-то все!

Но так, словно испепелить готовы, причем незамедлительно – лишь эти двое.

Кровь отхлынула с лица, делая саму Лизу чуть «румянее» больничной простыни. Она рефлекторно сжалась в комок, практически вдавливая свое трясущееся тельце в грудь мужа. Подсознательно умоляя его о защите.

И к счастью, он это прочувствовал!

Чересчур спокойно, будто ничего сверхъестественного не происходило прямо сейчас, Дмитрий дотянулся за ближайшей бутылкой коньяка:

— Чего уставились? —невозмутимо поинтересовался он у своего отца и ее дяди. — Отвечать парню сегодня кто-нибудь собирается? Нет?

— А ты, случаем, ничего не попутал… щегол? — совсем недобро скрипнул зубами Борис, практически ядовитым шепотом озвучивая вопрос. Наверняка он сдерживался из последних сил, дабы не заорать во всю мощь голосовых связок. — Берега, например?!

— Выдохни, Борис Андреевич! — искренне посоветовал ему Борзый, откупоривая бутылку спиртного. — Завтра будем воевать. Воздашь мне по заслугам, если нужным посчитаешь. Отпираться не стану. А сегодня празднуем!

— Это что еще за базар такой?

— Какой?

— Гнилой! — сказал как отрезал Прокурор. Голос его звенел от напряжения. — Воевать он со мной собрался!

— Вообще-то, с тобой я собрался исключительно договариваться, — Похомов слишком уж красноречиво поглядывал на Черчесова. — Как показывает сегодняшняя практика – это вполне реально. Да?