Реквием по любви (СИ)

— Лешик, — выдохнула она, слегка отстраняясь, — Нас ведь могут увидеть…

— Перестань, мы успеем!

— Вдруг Андрей спуститься? Или Лиза?

— Не думай не о чем, кроме меня.

— Очень неловко вас прерывать, — усмехнулась Лизавета, — Но, мы уже здесь.

Гордеев отскочил в сторону, словно ошпаренный. Соня тоже поспешила встать на ноги, и загородить собой почти голого Алексея. Она была на грани обморока. Чувство стыда разрывало на части.

— Кхм, — прокашлялся Андрей, — Белоснежка, ты мне, вроде, денег занять обещала. Давай. И мы с Рыжиком, как благородные люди, удалимся в институт, оставив вас наедине.

Алексей потер виски, пытаясь взять себя в руки.

— Что за дела? — сурово взглянул он на брата, — Почему занимаешь деньги, словно нищий?

— Тебе ли не знать? — так же жестко отозвался Андрей, за что получил от Карповой приличный толчок в бок.

— Сейчас, — Соня попыталась сделать шаг вперед, но Алексей рванул ее обратно, заключил в кольце своих рук.

— Не чего делать, — возмутился мужчина, — Можешь забрать свои карты в верхнем ящике моего стола.

— Отлично, — улыбнулся Гордеев младший, — Тогда мы уходим.

— Я с вами, — слабо улыбнулась Соня, пытаясь освободиться от захвата. Тщетно.

— Езжайте, — Алексей грозно посмотрел на девушку, — Она остается.

***

Алексей, рыча от удовольствия, кончил Соне прямо на живот, и обессилено рухнул рядом. Оба тяжело дышали, утомленные любовными играми. Потные. Липкие. Удовлетворенные. И как никогда, счастливые.

Алмазова медленно, крайне медленно приходила в себя, после этого марафона. Стоило Лизе и Андрею скрыться за дверью, Гордеев набросился на нее с такой страстью, с таким голодом, что девушка едва успевала отвечать ему. Он тут же схватил ее на руки, и отнес в свою спальню, располагающуюся на втором этаже. Именно в этой комнате и развернулись основные события. Сегодня Соня узнала, что значит, оказаться в «логове» доминирующего по всем пунктам мужчины. Их секс координально отличался от первого раза, в офисе. Алексей словно обезумел. Лишил права голоса. Если он сказал, облокотиться на подоконник — это значит облокотиться только на подоконник. И не волновал его даже тот факт, что с ее ростом это крайне неудобно. Да и брал он столь жестко, что Соня от криков срывала голос. Очевидно, Алексей превратил ее в дикую и ненасытную особу. Соня не могла сказать себе стоп ни в третий, ни в четвертый, и даже не в пятый раз. И плевать, что внутри уже все болело и саднило с непривычки. Куда важнее было, сколько удовольствия мог доставить этот мужчина, находясь в ней. Заполняя полностью своей плотью. Девушка прикусила губу, отрезвляя себя. Отгоняя подобные мысли. Не могла Алмазова понять, почему тело, пережившее некоторое время назад, бесчисленное количество оргазмов, вновь возбуждается. Почему она опять становиться влажной, при мысли о члене лежащего рядом мужчины. Задумчиво разглядывая хрустальную люстру на потолке, Соня провела рукой по животу, втирая в кожу обжигающе горячую сперму. На душе стало пусто. Алексей больше не кончал в нее. Раз она отказалась принимать таблетки, он все решил таким образом. Координально. Вроде как, радоваться должна, но отнюдь. С каждой секундой становилось все хуже и хуже, как только начала вспоминать. Первый раз на спину. Затем на попу. На живот. На грудь. Снова на живот. И ни разу в нее! Словно, сама мысль о том, что Соня может забеременеть была ему противна.

Нет, детей Алмазова естественно не хотела… Но, противоречия разрывали на части, и она не знала, как быть дальше? Как себя с ним вести?

— Соня, — загадочно улыбаясь, Алексей перекатился на бок, и развернул девушку лицом к себе, — Ты — просто…нечто!

Соня довольно хмыкнула, уткнувшись в его плечо:

— Спасибо, конечно, но я ничего не делала…

— Именно это меня из колеи и выбивает, — свободной рукой он убрал с ее лба прилипшие волосы, — Девочка, ты ничего не делаешь, но при этом доставляешь мне такое удовольствие, что я готов на стену лезть!

— Правда? — с надеждой в голосе спросила Алмазова. Глупо. По-детски. Но для нее сейчас был важен его ответ.

— Только не говори, что не заметила, — усмехнулся Алексей, — До сих пор не понимаю, чем же я так Фортуну задобрил? Может самая прекрасная девушка на свете ответит на этот вопрос? А?

Соня завизжала, извиваясь в его руках, так как сильно, до ужаса, боялась щекотки. Гордеев же, смеясь, играл своими пальцами с ее кожей.

— Пере…стань! Лешик! Умоля…Умоляю!

— Соня, — от его взгляда у девушки перехватило дыхание.

— Ммм?

— На самом деле, мне плевать, по какой именно причине ты здесь. Со мной. Куда важнее то, что я тебя теперь из своей постели не выпущу. И из жизни тоже.

Девушка напряглась. Хоть и старалась она, всеми силами, не выдать своего состояния, тревогу в ее взгляде Алексей все же заметил.

— Позднее раскаяние? — внешне мужчина казался совершенно спокойным, но его слова были насквозь пропитаны сарказмом, — Уже убежать хочешь?

— Нет.

— Вижу, как нет.