Реквием по Н В

Бессовестным и бесколесным рикшей В трамвае, освещенном изнутри, Вдвоем с тобой, от холода притихшей И яростно считавшей фонари.

XII

Я здесь родился. Здесь нашел тебя И до сих пор встречаю и теряю, И сочиняю глупые тирады, Твоих гостей и мужа теребя.

Здесь мой герой разбил свою судьбу Как разбивают сад, как строят город Или выносят на своем горбу Целительный и беспроцентный голод.

Здесь я впервые в жизни вышел в свет И живо пал в общественное мненье. Здесь приобрел известность Магомет, Здесь я задумал светопреставленье

И здесь Господь его осуществит, Я думаю, как только потеплеет. Здесь в семь утра не больно-то светлеет, И даже нефть не очень-то горит.

И неодушевленная земля Тоскует терпеливо и уныло, Поскольку здесь, дрожа от страха, я Остановил горящее светило.

XIII

Колокола, моя больная нота, Чего еще такому дураку? Я написал обидную остроту На обнаженном бронзовом боку.

Я не питал малейшего расчета При виде их в меня вселился бес... Колокола, моя больная нота... Одушевляя маленький прогресс,

Париж растит, Москва стирает грани, Но над Парижем не было Кремля... Нам не соткать благословенной ткани Без бедного больного короля.

Я чувствовал себя печально медным Под тошнотворный звон гудящих век В ночную тишь, к своим владеньям ленным Сорвался с места обнаженный снег.

Он бил в меня, как в башне бьют тревогу. И, скармливая ночь под хвост коту, Взмывал как жребий, неугодный Богу, Или как танк по пыльному мосту.

В итоге белоснежная дремота От этих ласк мне в волосы легла. Колокола, моя больная нота Нет, не звучат во мне колокола.

Н.В.

(Ночное видение)

От смешного до смерти меньше, чем до смерти от смешного.

I

К утру явился черный посетитель И мягко опустился на диван, Примяв подушку беспокойным взглядом.

Я понимал, что смерть моя пришла, Но только не за мной, и этот демон Лишь грозный чей-то призрак, и чего-то Он будет добиваться от меня.

И я, волнуясь, тоже сел на стул И долго ждал, занявшись рукавами И позолотой спинки, чтобы он Отвел глаза и что-нибудь сказал, А лучше бы немного съел и выпил.

Мы прежде столько вместе провели Чего ему, казалось бы, стесняться?

II

Наверное: "Убийственным молчаньем Я вовсе и не льщу тебя убить, Но, отстояв свободное качанье, Как за свободу мне не заступить?

Что, маленький волшебник, жегший серу Для превращенья в лучшей из реторт, Не оскопил покойную Химеру И не закончил, как Беллерофонт?

Открой окно. Болван парит над сливой, Который век стеная и кружа, Бессовестный, убогий и крикливый, Но все-таки - бессмертная душа...

Почти как ты. Тоска сминает крылья Лиха беда! Она расправит их, Наставив бестолковые усилья Бессильно рвущих воздух рук твоих.

Прости..." Я недовольно поперхнулся. Что возразишь - почтенный райский сад! Из-под стола ко мне на грудь рванулся Удушливый и сладковатый чад.

Я признавался и считал каюты, И проклинал и думал: "Будет прок, Но как сказать! Поспорим на минуту Ничто ему не грех и не урок".

Давно слинял мой страшный посетитель, Когда, собравшись поливать цветы, Я, городской, пугливый к ночи житель, Додумался, что приходила ты.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

И все-таки я их утихомирил. Настал момент, когда смутивший взгляд Уткнулся в мол за три морские мили Совсем как мой всего-то час назад.

Я огляделся. Зал притих, я думал, Что победил, и был, наверно, прав, Беспрекословно отстояв под дулом Своих законных, но неумных прав.

Не зря войну считают зовом крови! Помилуй Бог - кого он наказал? Я мог в одну секунду, сдвинув брови, Поднять на воздух этот глупый зал.

Черт с вечером и дьявол с гонораром Спасибо, что не начали курить. Поскольку пахло только перегаром, Я должен был их всех благодарить!

На самом деле небольшое скотство Простительно в контексте важных дел. Я видел совпаденье, а не сходство, И зуб в петлице смокинга вертел

Молочный клык талантливого сына И отвечал ужасно невпопад. Я ненавидел этого кретина Не далее, как десять лет назад!

- Что будет с Римом? С вашим постоянством? Я осознал, что он весьма курнос И, видимо, решил бороться с пьянством, Уже ответив на его вопрос.

- Где ваш билет? - я колыхнул стаканом. Сейчас посмотрим, с чем его едят. Он спрятался за дремлющим пузаном И живо отступил в девятый ряд.