Реквием по Родине

Вчера вечером француз предложил Белову встретиться на следующее утро и выпить по чашке кофе. Так уже бывало раньше, и Белов охотно согласился. Курбе пришел один, но Белов обратил внимание, что в кафе, куда они направились, сидят двое мужчин. Ему показалось, что это «наружники», и Белов предложил Курбе пойти в другое место. Француз какое-то мгновение колебался, но согласился. Подозрительные мужчины остались на месте.

После вопросов о делах, о самочувствии Курбе сказал, что у него есть серьезное предложение к Белову. Разговор шел по обычной схеме: комплименты нашему работнику, заверения в чувствах искренней симпатии Курбе к Белову и великой России, которая переживает столь трудные времена, беспокойство по поводу судьбы таких великолепных людей, как Белов. Он, Курбе, как-то упомянул о знакомстве с Беловым своему другу Жану. «Вы же помните, я вам о нем говорил, и мне показалось, что он вас заинтересовал… Он работает в контрразведке, это большой человек. Оказывается, и вы прекрасно известны Жану, он о вас самого высокого мнения». Француз выкладывает, ссылаясь на того же друга, сведения о некоторых людях, с которыми Белов работал во Франции: «Жан говорит, что вы были в то время молоды, очень активны и не очень внимательны, допускали просчеты. Помните Арно? Ваши коллеги до сих пор с ним работают…» Вот это самый тяжелый момент, это почти нокаутирующий удар, и надо иметь очень крепкую голову, чтобы и лицо собеседника, и деревья, и гладь Женевского озера не поплыли перед глазами. За вербовку Арно в свое время Белов был награжден орденом, информация источника высоко оценивалась Центром, Арно знает по меньшей мере еще двух работников. Это провал… «Когда, почему, где я промахнулся? Арно пропал, это точно, но врет француз, в мое время с ним было все в порядке».

Надо улыбаться, делать удивленное лицо, сохранять спокойствие. В кармане пиджака Белова миниатюрный диктофон. Медленно перематывается тончайшая намагниченная проволока, фиксируя каждое слово. Проволоку можно незаметно остановить в любую секунду, но она ползет и ползет…

Что же предлагает Курбе от имени могущественного Жана?

Арно будет продолжать контакт с коллегами Белова, и на него не падет ни малейшей тени. С помощью Жана Белов приобретет еще один ценный источник, что, несомненно, будет очень положительно воспринято в Центре и поможет карьере Белова – ведь ему, как каждому полковнику, хочется стать генералом? Никакого риска здесь нет. Кадровому разведчику это совершенно ясно. Разумеется, французская сторона обеспечит Белову и его семье безбедное будущее, что бы ни происходило в многострадальной России. (Намагниченная проволока продолжает медленно ползти.)

Француз не требует немедленного ответа, предлагает Белову подумать. Возможно, это оперативная ошибка. Если объект не дал решительного отпора, его надо долавливать, выжимать из него закрепляющую информацию: состав резидентуры, конкретные задания Центра и т. п. Иначе он может одуматься. Это общая методика всех спецслужб, выработавшаяся веками, – можно сказать, общечеловеческая ценность. Предложение подумать может открывать возможность для оперативной игры.

Никитенко и Мартов считают, что торопиться сейчас уже не имеет смысла. Белов вел себя правильно, не обострив ситуацию. Полную расшифровку беседы мы получим через несколько часов, завтра в Центре будет и магнитофонная запись. В Женеву направим внеочередную телеграмму, одобрим действия работника, поставим вопросы для уточнения психологического портрета Курбе. Глядишь, охотник сам станет добычей… Надо немедленно разбираться с ситуацией вокруг Арно. Что он – засветился, был перевербован или с самого начала мы имели дело с подставой? Дантон не должен знать, что его информация подтвердилась, это позволит ему вести себя совершенно естественно со своим хвастливым приятелем из контрразведки. Поездку Мартова отложить, подумать, когда и с чем ехать.

Все согласны.

– Если поступит что-то срочное, доложите!

Что может быть срочного? Все может быть. Возьмут швейцарцы, да и объявят быстренько Белова персоной нон грата. Не смертельно, но неприятно… Или попадет Белов в дорожное происшествие с летальным исходом… Тоже бывало.

Информационные записки лежат с утра не читанные, в приемной ждет с очередным докладом Михаил Аркадьевич, надвигается тяжелый разговор с Мусаевым. В кабинете холодно, надо закрыть окно.

Записки – концепция политики Японии в Восточной Европе. Очень любопытно, японцы намерены превратить Восточную Европу в плацдарм для экономического наступления на Западную Европу. Источник особо ценный. Материал кладу в пакет, который будет направлен нарочным лично председателю. Два материала по НАТО. Совсем недавно Горбачев говорил о том, что мы никогда не согласимся доверить НАТО ведущую роль в строительстве новой Европы. Наши материалы подтверждают его правоту. Доставит ли это президенту удовлетворение? Все эти наши попытки сдержать свободный полет политики нового мышления – не раздражают ли они его и министра Шеварднадзе?