Реквием по сердцу (СИ)

- Прости меня, солнце. Прости, что опоздал. Прости, что не смог уберечь тебя. Достаю с кармана кольцо, которое так мечтал надеть на её палец. Беру своей дрожащей рукой её, и надеваю на безымянный палец, а потом ещё раз целую.

Не знаю, сколько я так просидел. Может, несколько минут, а может и часов. Пришёл в себя, когда услышал позади звуки шагов, точнее, кто-то бежал сюда. Слегка оборачиваюсь, и замечаю девушку, которая с перепуганным и заплаканным лицом забегает в комнату, а потом, также как и я, совсем недавно, останавливается в ужасе и чуть не падает вперёд. Она замечает меня, и глаза её наполняются слезами, будто бы она, наконец, поверила в то, во что до последнего не хотела верить.

Это Катя, подруга Сони...

Была подругой.

Через секунду она вцепилась руками в волосы и с громким криком упала на пол посреди комнаты. Кричала так сильно, что сюда сбежалась половина мед.персонала, и пыталась поднять её, но она плакала и вырывалась из их рук, пытаясь побольнее ударить, будто бы, заставив кого-нибудь испытывать боль, она сможет избавиться от своей.

Но это не возможно, и вскоре она это понимает.

На меня внимания не обращают. Я словно, ещё один труп, потому что именно так себя и чувствую. Моё сердце умерло и лежит сейчас рядом с девушкой, которую я никогда не смогу вернуть.

И знаете, что самое страшное в этой жизни?

Я теперь знаю.

Не успеть обнять в последний раз человека, которого любишь больше всего на свете.

Глава 42.

Следующие несколько дней я провел между сном и бодрствованием, не способный ни на то, ни на другое.

Люди говорят о мучениях после потери любимых, но я чувствую опустошающее онемение, когда каждое твое чувство притупляется.

Как кожа на ладонях становится жестче после постоянных тренировок, может, так же грубеет и душа человека?

Воспоминания просто добивали, но в то же время , они стали своеобразным толчком для дальнейших действий, когда я понял, что оскорбляю память Сони, не беспокоясь о её брате.

Я в правду забыл про него. Из обрывков разговоров между врачами и полицией, я слышал, что он сейчас находится в больнице, но за ним постоянно следят психологи. Он не пострадал физически, но вот его психическом состоянием, врачи обеспокоены не на шутку. Из лобового окна машины он видел, как убили его сестру.

Через пару дней после похорон, я всё-таки решился навестить его. Я одновременно и мечтал увидеть его, и оттянуть момент встречи, ведь так боялся смотреть ему в глаза, и что самое ужасное, боюсь заметить в нём призрачное напоминание о Соне, ведь они так похожи.

Зайдя в его палату, я обнаружил его сидящим на кровати. Рядом сидела женщина, вероятно, психолог.

- Он постоянно молчит, - говорит она, - посттравматический стресс. Дайте ему время, - а потом выходит, оставив нас двоих.

- Привет, Тимур, - начинаю я, а потом замолкаю, так как не знаю что ещё сказать.

Так мы и просидели молча. Каждый думая о своём. Спустя, наверное, час, я осмеливаюсь обнять его. Он не отталкивает, но и никак не реагирует. Всё равно, что обнимать столб.

- Прости меня, - тихо говорю я, - прости, что меня не было рядом с вами.

Он смотрит на меня, но будто бы и не видит. Как и говорила врач, я дам ему время.

Оно нам всем нужно. Я знаю, как это - быть сломленным ребёнком.

Домой я ехал на такси. Войдя во двор, я заметил машину. Ту самую злосчастную машину, которую я отдал Соне, и на которой похитили Тимура. Боль с новой силой обрушивается на меня, и я сажусь, облокотившись о стену прямо на пол, доставая из куртки сигареты и зажигалку.

Я говорил Соне, что курю не так часто, а теперь получается, что я её обманул, потому что за эти дни выкурил пачек больше, чем за всю жизнь. Начавшийся снег, мешал мне зажечь сигарету, и после пятой попытки, что-то во мне надломилось и я, встав, пошёл к машине. Она оказалась запертой. Со всей силы ударил кулаком по стеклу, и оно пошло трещинками. После второго удара стекло посыпалось, и я разблокировал дверь. Нажал на кнопку и открыл багажник. Достал канистру бензина и начал поливать им машину. Когда канистра опустела, я выбросил её и снова достал зажигалку, со второй попытки мне удалось сделать то, что собирался. Машина за секунду вспыхнула и продолжила гореть. Я просто подошёл и зажёг на этом огне свою сигарету и закурил. Смотря на этот огонь, я чувствовал, как слезятся глаза, но обманывал сам себя, говоря, что это от дыма. В горящей машине я видел себя и Соню.

Нашу первую поездку, когда я проводил её с Тимуром после кафе.

Моё приглашение погулять вдвоём, когда мы развозили ребят по домам.

Наши споры и шутки. Наши поцелуи и фотографии.

Фотографии...Господи!

Мне говорили, что Сонькин телефон положили в машину, когда полиция позволила забрать авто.