Реквием по шестой роте

Когда последний русский солдат наконец-то покинул Чечню, российское общество вздохнуло было с облегчением и в спасительной привычке забывать плохое попыталось тотчас избавиться от призрака этой безумной войны. Чеченская тема резко сошла с передовых полос газет на вторые и третьи. Отодвинулись в сообщениях телеведущих за кремлевские сплетни. И вообще, казалось, зеркально повторилась судьба афганской темы: война закончилась — забудем! Не вышло! Чечня, как неизлечимая болезнь, не отпускает Россию. Это Афган за две тысячи километров, отгороженный Амударьей, буфером Таджикистана, Узбекистана и прочих «станов», быстро источился из массового сознания. Чечня же не отпустила Россию. Все оказалось не так, как хотелось. Война не отпустила Россию. Сначала начались до кошмаров знакомые захваты заложников. Любой, за кого чеченец мог выручить хотя бы полудохлого барана, стал «товаром». А официальная российская власть — «покупателем», которому некуда деваться — а только платить, платить и платить. За голову и оптом. За ухо, за ногу, за ботинок. За все. Платить надо официально. Признав бандита и главного организатора всех операций боевиков Масхадова «законно избранным президентом», Москва теперь должна оплачивать разрушенное войной хозяйство «независимой Ичкерии», платить мзду за нефтепроводы, которые набивают деньгами, нет, не кошельки учительниц или врачей, а мошну банкиров и воров. Москва должна содержать чеченских пенсионеров, которые с воплями «Аллах акбар!» ведут свои бесконечные «зикры» и бесятся, как ведьмаки на шабаше, проклиная эту самую Россию и клянясь не пожалеть ничьей крови за «независимость Ичкерии». Нищей России теперь содержать чеченских «пионеров» — оставшихся по милости великого Джохара без образования и грамоты, зато хорошо изучивших боевое применение гранатометов, мин и правила ритуального умерщвления «русских собак». Но и это еще не все. Весь ужас заключается в том, что после ухода русских войск война просто не закончилась. Она всего лишь видоизменилась и чумной старухой потянулась вслед за ушедшими колоннами в Россию.

Каждый день сводки приносят сообщения о новых и новых вылазках боевиков, о новых и новых жертвах. Угоны скота, грабежи, угоны машин, воровство людей, убийства, обстрелы. Это каждый день. Ставрополье, Дагестан, Осетия — вот теперь зоны боевых действий. Только за январь аэропорт Моздок семь раз подвергался обстрелу из стрелкового оружия «неизвестными лицами». Обстреливался и аэродром Беслан. Чеченские бандгруппы были замечены под Кизляром и Прохладным, Хасавюртом и Буйнакском. Масхадов говорит, что это «дикие» отряды — «индейцы», как их называют, никому не подчиняющиеся банды. Ложь! Боевики очень хорошо знают, чего они хотят. Они принципиально не трогают ни кабардинцев, ни балкарцев, ни черкесов, ни даргинцев, ни аварцев, ни кумыков, ни лезгин. Зато русских — пожалуйста. Казаков — с легкой душой. Горят дома, вырезаются семьи, угоняются техника, скот. Масхадов врет, называя их неуправляемыми. Бандитам все равно, кого грабить. Этих же интересуют только русские. А ведь они не самые богатые из всех, кто здесь живет. Нет. Чеченские боевики умело нагнетают и обостряют обстановку вокруг русскоязычного населения, призывая и показывая — вот жертва, за которую никто не заступится, которая никому не нужна, для всех лишняя. В хрупком северокавказском мире быть слабым и беззащитным — жалкая участь.

«Издыхающего льва кусает даже шакал», — говорят здесь. После ухода войск за русских больше некому заступаться…

То, чем мы занимались здесь, скорее правильно было бы назвать затыканием дыр. Нам нечем теперь удержать границу с Чечней. Погранвойск здесь нет, потому что официальной Москвой Чечня считается в составе России, и границы эти внутренние, административные.

Милицейский «уазик», натужно урча мотором, карабкался вверх по горному серпантину. Сзади шел «ЗИЛ», под тентом которого пряталась наша охрана — разведчики одной из частей внутренних войск. Наша колонна огибала Ингушетию, пробираясь в Дагестан. Путь напрямки был однозначно закрыт.

— Сунетесь в Ингушетию — и воспоминания от вас не будет, — напутствовал командир.

Для еще большей конспирации даже в штабе части только несколько человек знали об истиной цели нашей поездки. Так… комиссия тыловиков из Москвы.

Настроение спутников было мрачным. Все увиденное за эти дни угнетало и подавляло. Чеченцы полностью владели инициативой здесь и диктовали нам свои условия. И нельзя сказать, что они в этом были одиноки. На Кавказе любят сильных и подчиняются силе. Кто-то теперь помогал им, потому что считает вайнахов братьями по вере, кто-то — от греха подальше, чтоб не ссориться с победителями России, кто-то — на всякий случай. Вдруг пригодится.

Это мы теперь были здесь лишними, нам приходилось скрываться от чеченской разведки, от чеченских боевиков, пробираться «вкруголя», таясь, как партизаны…