Реквием по вернувшимся

Она не просила, чтобы именно ей подсовывали эту штуку, – наследие богов, сундучок с их подарками. Какая ей разница, сумеет ли человечество ими воспользоваться? Ей плевать на человечество! Всегда было наплевать, а теперь – и подавно! Она сейчас встанет и уйдёт отсюда. И пусть мир летит в тартарары. Им с Ваней времени для счастья хватит – лет тридцать же есть в запасе? А если потом Конец Света – не важно! Её это не касается. Она просто уйдёт. Да, она не может воздействовать на инспектора и его подругу. Но остальная команда – в полной её власти! Зря в облаву послали тех самых людей, что столько дней наступали ей на пятки. Она их всех уже подцепила на свои крючки. Например, эту крашенную в медь охранницу…

Медведева улыбнулась сидящей в кресле девушке. Спросила её мысленно: «Зачем ты пришла в тайную полицию, подруга? Романтика? Высокие идеалы? Как же – санитары общества! Готова пожертвовать жизнью, и не только своей, ради торжества справедливости?» Вполне годится! Сейчас мы с тобой наведём здесь полную справедливость!

Она чуть подправила улыбку, сделала её грустной и покорной. Спросила тихо:

– Можно узнать – меня расстреляют или как-то по-другому это сделают?

Медноволосая дёрнулась, сжалась, вцепилась в оружие так, что костяшки пальцев побелели. Но Ярослава продолжала говорить:

– Ты же, наверное, знаешь, – как это бывает? Если из бластера стреляют в человека, это больно, да? Куда вы обычно целитесь во время расстрела? Куда ты целишься?

Спрашивала и тут же выуживала ответы из эмоциональных всплесков медноволосой. Расстреливать той не приходилось ни разу. Во время боевых операций – да, она убивала врагов. Но это иное, горячка боя совсем не то, что хладнокровный расстрел. Медноволосая испугалась, что ей придётся «зачистить» эту женщину, о жизни которой она успела узнать слишком много, чтобы не видеть за безликим «объектом» человека. Она мало прослужила в тайной полиции, не успела полюбить эту работу – убивать. Хорошо!

– Когда меня будут расстреливать… ты можешь попросить, чтобы тебе это поручили? Понимаешь, когда я училась в школе, у меня была подруга, чем-то похожая на тебя… И мне будет не так страшно.

Охранница наконец-то решилась разлепить губы. Подписывая смертный приговор и себе, и все остальным, кто был в доме:

– С чего ты решила, что тебя расстреляют? Никто не…

– Расстреляют! – уверенно кивнула головой Медведева. – Я стала свидетелем событий, весьма неприятных для некоторых уважаемых людей космофлота. Например, для человека, который вами сегодня командует. А со свидетелями не цере…

– Ярослава!

Вскрик был такой громкий и неожиданный, что Медведева дёрнулась всем телом. И грустная улыбка вмиг застыла, превращаясь в гримасу. Вскрик был больше, чем неожиданным. Он был невозможным, немыслимым.

Она невольно обвела взглядом комнату. Естественно, здесь не было никого, кроме неё и рыжей охранницы. И уж тем более, здесь не было…

– Ярослава!

Голос звучал не в ушах, гораздо глубже, внутри её сознания. И доносился он будто из чёрной бездны. Но она узнала. Не могла не узнать.

– Вероника?! Ты где?

– Я не знаю. Здесь ничего нет, кроме темноты.

– Но меня ты видишь?

– Нет, но я чувствую твоё присутствие. Ты где-то близко, рядом!

Сначала происходящее показалось Ярославе невозможным. Но в следующий миг она поняла – только так и могло всё закончится, не иначе. Подарки богов не бывают добрыми или жестокими, их делают такими люди. Вероника не умерла. Перестала существовать оболочка, в которой она вернулась на Землю. Перестала существовать, потому что её не смогли удержать здесь. Пытались, разумеется – дочь, родители, – но этого оказалось недостаточно. Слишком сильно другие хотели, чтобы её не было, чтобы она навсегда осталась лежать среди каменных россыпей Горгоны. Слишком сильными были те, кто этого хотел…

– Ярослава, почему я здесь? Я не хочу быть здесь!

Времени на размышление не оставалось. Её поединок с неизвестным противником закончился. Да и не было никакого поединка! Нет места для поединков и противостояний в мире, где всё взаимосвязано.

Ярослава решилась:

– Я вытащу тебя, обязательно! Ты сможешь пойти за мной?

– Пойти? Как?.. Да, могу! Я могу идти, значит, я выберусь отсюда, правда?!

Случайностей нет. Ярослава могла покинуть этот дома, используя медноволосую девчонку в качестве живой торпеды. Но смысла в этом не было никакого. Волна ненависти, которую она поднимет, неизбежно уничтожит Ваню. Ей в любом случае не построить личный, ни от кого не зависящий рай – на Земле. А чтобы попасть туда, где это будет возможно, где Вероника – и остальные! – вновь станут людьми, где Ваня вновь научится любить, и где время измеряется лишь счастьем, нужно доиграть свою роль до конца. Случайностей нет.

Она посмотрела на охранницу. Разговор с Вероникой проходил в полном безмолвии, но удержать бесстрастную маску на лице не получилось. Девица развернула бластер стволом в её сторону, вцепилась в оружие обеими руками. Видимо, не могла решить – то ли сразу стрелять, то ли звать на помощь.

Ярослава расслабилась, постаралась, чтобы голос звучал мягко: