Реквием по вернувшимся

Когда она остановилась, до берега было уже далеко. Дом Медведевой отсюда был неразличим, лишь продолжал слабо мерцать одинокий огонек у самой воды. А выше по склону они сияли целой россыпью. Поселок. Где-то там в гостинице ждал Андрей, которому она так и не позвонила. «Что ж я за дрянь такая? – еще одна вина кольнула сердце. – Почему все, что я делаю, причиняет боль любящим меня людям?»

Рядом были лишь небо и море, они не могли ответить на этот вопрос. Елена словно висела в пустоте, как тогда, в пещере. И над головой черным куполом раскинулась бесконечность. Тысячами звездных глаз она смотрела на нее, на крохотную амебу, барахтающуюся на дне мироздания. Наглую, самодовольную амебу, возомнившую себя властительницей этой бесконечности. Такую же наглую и самодовольную, как миллиарды ее сородичей. Жалкая горстка в масштабах Галактики. Одного движения хватит, чтобы смахнуть эту горсть в ничто.

Ее передернуло от ужаса и озноба, от невыносимого, космического холода, обрушившегося на плечи. Захотелось спрятаться от него, немедленно! Укрыться от звездной бездны, исчезнуть, раствориться, стать маленькой каплей теплого моря. Да, так и нужно! Не ждать, а уйти самой. Если нырнуть очень глубоко, чтобы не хватило воздуха всплыть, все кончится быстро. Надо только решиться. Сейчас!

Елена зажмурилась и по привычке набрала в легкие воздуха. Тут же одернула себя: «Зачем мне воздух?» – с шумом выдохнула…

«А ты никогда не пыталась думать о том, что чувствуют находящиеся рядом люди?» Слова прозвучали настолько отчетливо, что она невольно открыла глаза и огляделась по сторонам. Но рядом по-прежнему были только небо и море. А вдалеке темнел берег, с россыпями огоньков. Где-то там ждали ее Ника, Андрей, родители, друзья. Люди, для которых она что-то значила в этой жизни. Тот легкий и быстрый выход, который она придумала только что для себя, – чем он обернется для них?

Она вздохнула и поплыла к берегу.

Рихард Берг. Земля столица Евро́ссии, 1 августа

Берг припарковал машину в подземном гараже и пошел к лифту. В принципе, подняться можно было и по лестнице, но времени тратить не хотелось. Время, которое он мог посвятить семье.

Квартира Берга была на пятом. Если точнее: на пятом и шестом, в двух уровнях. Просторная, светлая, с видом на реку и парк. Тот самый парк, где они гуляли с Лаурой. Холл этажа встретил привычным беспорядком на журнальном столике, – соседи! – толстым ворсом ковра под ногами, мягким светом незаметных в обивке потолка плафонов. Берг подошел к двери, потянулся к кнопке звонка… и передумал. Поздно, Кариночка спит давно, негоже ее будить. Он достал бумажник, нашел в нем ключ. Магнитный замок тихо щелкнул, впуская в квартиру. Домой.

Как ни старался Рихард войти тихо, но Лилия услышала. Он и переобуться не успел, а жена уже была рядом. Обвила руками за шею, прильнула, быстро чмокнула в щеку:

– Привет.

– Привет. Наконец я выбрался домой.

– Молодец. Иди переодевайся, умывайся, а я ужин накрою.

– А ты? Поужинала?

– Нет, тебя ждала.

– Десять же скоро! И я не обещал, что приду.

– А я все равно ждала. Ну давай, беги скорее! А то я голодная. – Лилия тихо засмеялась и, лукаво улыбнувшись, подтолкнула Берга к лестнице.

Пока он умывался и переодевался, жена успела все приготовить. И когда Рихард зашел в столовую, она уже сидела за столом, зажав в кулаках нож и вилку, словно державу и скипетр своего королевства. Скомандовала:

– Садись, садись, не стесняйся.

На ужин конечно же был салат. Сегодня – овощной, заправленный низкокалорийным майонезом. Против самого майонеза Берг не возражал, но тот мешал разглядеть остальные ингредиенты. Посмотрев, как Лилия с аппетитом жует, он взял вилку, неуверенно поковырял в тарелке. Сверху лежали зеленые листики. Рихард отправил парочку в рот и ковырнул глубже.

– Ешь, что ты его рассматриваешь! – притворно возмутилась Лилия. Горка салата в ее тарелке успела уменьшиться на треть.

Берг вздохнул, набрал салат на вилку, поднес ко рту, недоверчиво кося на еду глазами. Так, что мы имеем? Кусочки вареного картофеля, морковь, маринованный огурец, зеленый горошек. И полоски чего-то белого. Кажется, не растительного происхождения. Доверия этот белый не внушал. Продолжая держать вилку на уровне рта, Рихард поинтересовался осторожно:

– А это кто такой?

– Где? А, это кальмар. Вареный.

– Он считается съедобным?

– Подозреваешь, что я способна накормить тебя чем-то не съедобным?

– Нет… А кусочка колбаски у нас не завалялось? – неуверенно спросил Берг.

– Колбаски, на ночь? Ах, Берг, Берг! Я так старалась, а ты – «колбаски». Наверное, еще и чтобы с салом?

Лилия готова была обидеться по настоящему. Чтобы не допустить этого, он быстро отправил содержимое вилки в рот и начал усердно жевать.

Салат из кальмаров был съедобным. Других достоинств Рихард в нем не распознал.

– А хлеб где? – промычал он с набитым ртом.

– Зачем тебе хлеб?

– Хочу есть салат с хлебом!