Реквием по Высоцкому

Штабеля моих книг, штабеля!
Не сожрет их ни ржа, ни всеядная тля!
Удосужился даже попасть в жэзээл,
Хотя не привлекался и не диссидел.
На поминках моих колготится Андрей,
Вроде, он из моих закадычных друзей.
Он за пазуху часто стихи мои клал,
И пристроить в журнальчик, ей-ей, обещал.
И по-дружески хлопал меня по плечу,
Что не то я кричу, не туда руль кручу.
«И зачем тебе этот говенный Союз
(Союз писателей),
Ты на сцене козырный (ухмылочка!) туз!»
Штабеля моих книг, штабеля!
Я почти что Толстой, я почти что Золя!
Снисходил до меня даже мэтр Евтух:
«Твоя рифма хромает и так режет слух!»
Я-то знаю, он фигу в кармане держал,
Я его бы послал, если был бы нахал.
Заграницу свалил от завидок Евтух,
Там, ох, светоч ты наш, он потух и протух.
И глаза их мертвы, безобразен оскал…
Может, Боженька их за меня наказал?
Им никчемность влачить до скончания дней.
Я ж прощаю, Евтух!
Я ж прощаю, Андрей!
Штабеля моих книг, штабеля!
Где ж вы раньше-то были, ценители, бля?
Когда я рядом с вами изгоем страдал,
Почему мне при жизни никто не воздал?
За тот голый мой нерв, на котором кричал?
Видно, черти вокруг меня правили бал…
На том свете не свет, холодина и тьма.
На растопку сгодятся мне ваши тома.
У живого, меня, ни строки и ни строф
Не издал тов. Петров,
Также Сидоров тов.
Жаль, при жизни я вас по-мужски не послал!
После смерти ни строчки ведь я не писал.

–

Чтил я Фауста и Дориана Грея заодно,
Но! Душа при мне, я пью бессмертия вино!
Ну, а «друзья», как видно, расстарались
И с потрохами дьяволу продались.

Жив твой дух, Володя! Ваганьково. 25 января 2010 года

СЕМЬ ДЕСЯТКОВ И ДВА ГОДА —
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ТВОЕ.
РАССВИРЕПИЛАСЬ ПОГОДА,
РВЕТ НА КЛОЧЬЯ БЫТИЕ.

ПРАХ ТВОЙ ЛЕГ В ЗЕМЛЕ РОДИМОЙ,

ДУХ ВИТАЕТ СРЕДИ НАС.
И НЕСЛЫШИМО, НЕЗРИМО
В НЕБЕ СКАЧЕТ ТВОЙ ПЕГАС.

ПУСТЬ НИ ЗГИ В СТРАНЕ НЕ ВИДНО,

НА ВАГАНЬКОВО — ЦВЕТЫ.
Э-Э-ЭХ, ВОЛОДЯ, КАК ОБИДНО,
ЧТО НЕ С НАМИ РЯДОМ ТЫ.

ПОЧИТАТЕЛИ СОБРАЛИСЬ,

СНЕГ ЛОЖИТСЯ НА ЦВЕТЫ…
ВСЕМ ПОКОЙНИКАМ НА ЗАВИСТЬ
И СЕГОДНЯ ПЕРВЫЙ — ТЫ!

НЕТ ТАКИХ, НЕ БУДЕТ, ВИДНО,

ВЕДЬ КРУГОМ ОДНО ВРАНЬЕ!
ВЫЖИВАЕМ — ВОТ ЧТО СТЫДНО,
А ЖИРЕЕТ ВОРОНЬЕ.

КТО К ВЫСОЦКОМУ ИДЕТ?

ТЕ, КОМУ В РЕАЛЬНОСТЬ ЖУТКО.
ПАРУС ПОРВАН. МИР ПЛЫВЕТ
В БОНУС, В АНУС… ЗЛАЯ ШУТКА.

ВЫ — ТОВАРИЩИ МОИ,

Я ПИШУ, ЗА ВСЕХ СТАРАЮСЬ.
ПУСТЬ ПРОДЛЯТСЯ НАШИ ДНИ!
ЗАЛАТАЕМ, ДРУГИ, ПАРУС!

НА 30-УЮ ГОДОВЩИНУ 25 ИЮЛЯ 2010 ГОДА СО ДНЯ КОНЧИНЫ ВЛАДИМИРА СЕМЕНОВИЧА ВЫСОЦКОГО Я БЫЛА В МОСКВЕ. В НОЧЬ НА ЭТУ ДАТУ МНЕ ПРИСНИЛСЯ СОН: ВЫСОЦКИЙ ВЫСТУПАЕТ НА СЦЕНЕ ТАГАНКИ, БЕЗ ГИТАРЫ. Я СИЖУ В ПОЛНОМ ЗРИТЕЛЬНОМ ЗАЛЕ. ОН СПУСКАЕТСЯ СО СЦЕНЫ, КАК ОБЫЧНО, ИДЕТ ПО РЯДУ В МОЮ СТОРОНУ. Я СМОТРЮ ПРИСТАЛЬНО ЕМУ ПРЯМО В ГЛАЗА. В ЭТОТ МИГ ЧТО-ТО ВСПЫХИВАЕТ В ЕГО ВЗГЛЯДЕ, КАК ОТБЛЕСК ЗЕРКАЛА. Я ХВАТАЮ ЕГО ЗА РУКУ И ПОЧТИ КРИЧУ:

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ УЖЕ 30 ЛЕТ!

ОН ПЕРЕХВАТЫВАЕТ МОЮ РУКУ И ГОВОРИТ:

— СВЕТА!

МЫ СТРАСТНО ЦЕЛУЕМСЯ. ПОТОМ ОН УХОДИТ, И С УКОРОМ:

— А Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ ВСЮ ЖИЗНЬ! Я ПРОСЫПАЮСЬ, ЗАПИСЫВАЮ СОН И ПИШУ СТИХОТВОРЕНИЕ.