Реквием страсти

Джон взял паузу. Он прошел на кухню, очистил и нарезал яблоко. Выключил музыку и сел рядом с Дмитрием. Стало непривычно в тишине. Он положил руку на его плечо и сказал, – Не ругай себя, мы все не идеальны. И я порой чувствую себя дерьмом, особенно когда остаюсь один. Быть с самим собой в гармонии позволено не каждому. Мы все бежим порой куда угодно, потому что нам с самим собой неинтересно и страшно. Мне тоже жаль упущенное время и чувства других людей. Но судить себя, если это можно так назвать, надо позитивно. Все мы разные, и все с недостатками. Признать критику в свой адрес, значит признать, что мы и есть не совершенные. А раз мы не совершенные, то мы можем простить себя и исправиться, не отыгрывая эту боль на других. Желание быть белым и пушистым любой ценой и является самым глубоким заблуждением. И вообще, что есть мир людей? – задал он вопрос, выждал паузу и сам продолжил. – Да, мы вправе желать, мы вправе выбирать. Но делать это стоит, соблюдая правила игры в человека. Часто твоя свобода пересекается со свободой твоего партнера, значит свобода относительна. Но она и необходима, как сказал Эйнштейн. Не стоит выбирать то занятие и того человека, где и с кем тебе будет неинтересно. Это приведет к разрыву и обидам за неудовлетворенные потребности. По жизни стоит двигаться экологично, не нанося вред ни себе, ни другим, а это вдвойне сложнее. Ведь чтобы стать радостнее, достаточно сделать приятное другому. Альтруизм, как и юмор – наши самые первоклассные помощники в этом. Как писал философ абсурдист Камю, если уж нет смысла в жизни, то стоит прожить ее с человеческим лицом, а не со звериным -закончил он свою мысль.

– Так-то оно так, но, если я буду думать на работе о других, мне будет тяжелее сделать карьеру, а со временем и уволят! – возразил ему Дмитрий. – Кто тогда накормит моих детей, кто устроит их к хорошему тренеру, кто продвинет их в хороший университет? Что-то я здесь не пойму. Если мы не будем работать локтями, успеху не бывать, как не бывать и достатку. А чужие огорчения и есть обратная сторона нашей радости. Это, как и в политике и мировом господстве, как США и Россия. Уж пусть лучше Россия или Иран будут осью зла, чем мы, разве не так думают американцы? – Дмитрий весь раскраснелся от волнения и готов был продолжать спорить, но Джонни остановил его движением руки.

– Подожди, несомненно, в чем-то ты прав, – попытался он успокоить его. – В этом и есть потайной смысл. Важно чтобы ты сам осознавал и горесть поражений, и радость побед. Только тогда ты сможешь чувствовать себя, как и другого человека. Его боль или его триумф. Оставаясь соучастным, ты не будешь идти напролом и злорадствовать чужим неудачам. Везде нужна осознанная умеренность. Об этом писал еще Сенека и Эпикур. Это исполнял справедливый Соломон и Марк Аврелий. И в то же время мы знаем, чем закончились судьбы тиранов как Гитлер, Наполеон или Цезарь. Они не ведали границ насыщения. Гении, они не смогли вовремя остановиться, разжигая внутри себя пожар мании величия. Только по-настоящему мудрая и развитая нация может быть хорошим соседом другому народу. И в то же время, глупые люди, не осознающие себя, легко поддаются на их провокации. Пойдем, лучше я покажу тебе кое-что, – Джон встал и пригласил Дмитрия пройти на второй этаж.

Поднявшись по лестнице мимо полок с книгами, в маленькой комнате, Дмитрий увидел «уголок славы» Джона. На подставках стояли кубки и сувениры, висели медали и футболки, фотографии и многочисленные грамоты. Глаза Дмитрия округлились, и он удивленно посмотрел на него.

– Так ты играл в хоккей? – спросил он его.

– Давно, еще в колледже, – ответил скромно Джон. – Я был лучшим нападающим, пока не сломал бедро. Кость плохо срослась, травма не дала мне продолжить играть на том же уровне, и я бросил спорт. Но сейчас я об этом не жалею, ведь я не стал бы заниматься своим настоящим любимым делом. Иногда я прихожу сюда и вспоминаю обо всем этом. И мне порой не верится, что это был я. Но потом я беру себя в руки и продолжаю жить в новом амплуа. Цена ошибки всегда высока, пока ты ее не пережил и не отпустил. Также и с некоторыми людьми. Кого-то стоит простить, но очень многих стоит забыть и идти дальше. Чем лучше горят сзади мосты, тем лучше видна дорога впереди, не правда ли? – спросил он с улыбкой.

      Они постояли немного, Дмитрий был поражен. Джонни вышел, а он все рассматривал трофеи и фотографии давних лет. Вот Фил Эспозито жмет молодому Джону руку. А вот и сам Гретски обнимает его и вручает кубок. – Грандиозно, -подумал он. – А казался такой тихоней!

Он спустился вниз и сел к камину рядом с Джоном. Оба молчали, им было о чем подумать. Тишину нарушил Дмитрий.