Реквием в Брансвик-гарденс

– Как вам кажется, вы знаете его? – Питт сделал глоток чая и впился зубами в сандвич, стараясь разделить его на два укуса.

– У него есть публичная физиономия, которую он демонстрирует своим прихожанам, – пояснила его собеседница. – Есть ли у него лицо, так сказать, приватное, мне неизвестно.

– А почему вы считаете, что личная его физиономия может оказаться другой?

Алиса посмотрела на Томаса с полным терпения любопытством:

– Потому что он обращался ко мне как к общественному собранию, даже когда мы с ним оставались вдвоем. Скорее даже, он обращался к Богу… как к тому, на кого хочешь произвести впечатление, не навязываясь, однако, слишком близко, на тот случай, чтобы не забрести на его территорию и не нарушить течение его мыслей или планы.

Суперинтендант с большими усилиями удержался от улыбки. Он в точности понял, что имела в виду эта старая женщина. Полицейский и сам ощутил в Рэмси подобную отстраненность. Однако, учитывая обстоятельства их знакомства и их взаимное положение, на такую реакцию можно было рассчитывать. В случае же мисс Кэдуоллер дело обстояло иначе.

– Полагаю, он оказал большую помощь мистеру Кордэ, когда тот пребывал в расстроенном состоянии несколько лет назад, – заметил Томас, не зная, как она отреагирует на эту мысль.

– Меня это не удивляет, – кивнула старушка. – Мистер Кордэ отзывался о Парментере самым выгодным образом. Его уважение и благодарность идут прямо от чистого сердца. Этот молодой человек искренне верит и, как мне кажется, еще хорошо послужит Господу.

– В самом деле? – вежливо усомнился Питт. Он просто не мог представить себе Доминика Кордэ в качестве священнослужителя. Одно дело – проповедовать с кафедры. Тут требовалось актерское мастерство, к которому, по его мнению, у Доминика имелись определенные способности. И к тому же у него были говорящие глаза, превосходный профиль, обаяние, осанка и великолепный голос. Кроме того, он умел изящно становиться центром внимания. Однако, оказавшись вне центра, этот человек утрачивал свою привлекательность. Тихо и незаметно служить нуждам людей – совсем другое дело.

– Вы находите это удивительным? – проницательно подметила собеседница Томаса.

– Я… – Он помедлил.

– Я вижу это по вашему лицу, молодой человек, – беззлобно улыбнулась Алиса.

– Ну что ж, да, – согласился полицейский. Надо ли говорить ей о том, что они с Кордэ родственники? Это может повлиять на ее ответы. Впрочем, если судить по ее покрытому морщинами лицу с ясными глазами на нем, то едва ли. Тут суперинтендант с неудовольствием припомнил ее слова о том, что высказанное мнение о другом человеке больше говорит о говорящем, чем об объекте реплики, и попросил: – Пожалуйста, объясните мне свои слова. Как я вижу, у вас есть основания для подобного утверждения.

– Речь пойдет о брате мисс Динмонт, – проговорила пожилая женщина, прежде чем сделать новый глоток.

Питт ждал, когда она продолжит.

– Боюсь, его нельзя было назвать очень хорошим человеком, однако смерть его явилась для сестры большим ударом, – стала рассказывать Алиса. – Так уж заведено в природе. От кровного родства не открестишься, как бы мало вас ни связывало. A он был ее младшим братом. Думаю, она все время считала его неудачником.

– A мистер Кордэ?

– Я провела с нею какое-то время, после того как стало известно о смерти ее брата, – продолжила старушка, следуя собственному внутреннему ритму. Невозможно было позволить молодому полицейскому, нуждавшемуся в услугах хорошего парикмахера, торопить ее в важных, хотя бы в принципе, если не на практике, делах. – Она – добрая прихожанка, постоянно бывает в церкви. И преподобный Парментер, естественно, явился, чтобы утешить ее. Похороны должны были состояться здесь, в этом приходе.

Кивнув, Томас взялся за следующий сандвич.

– Она пребывала в большом расстройстве, – продолжила мисс Кэдуоллер. – Перед лицом настоящего горя бедняга совсем потерялся, не знал, что говорить и что делать. Он прочитал ей несколько отрывков из писания, полностью уместных в подобной ситуации. Могу предположить, что он читает их всем, перенесшим утрату. Но сердца в его словах не было. Подобное всегда заметно. – Лицо старушки сделалось печальным, она смотрела куда-то вдаль. – И я самым глубоким образом ощутила, что он и сам не верит собственным словам. Он говорил о воскресении мертвых так, словно бы зачитывал железнодорожное расписание. – Пожилая дама поставила чашку на стол. – Если поезда ходят вовремя, это очень удобно, но это невозможно называть чудом Господним… в расписании нет никакого основания для счастья и вечной надежды. Когда поезд опаздывает, это досадно, однако не означает конца всякого света и жизни. Просто приходится дольше ждать. И железнодорожные платформы, пусть они и не идеальны, не являются адом и не сулят забвения.

Алиса посмотрела на Питта поверх чашки:

– Хотя подчас мне и казалось, что между ними есть нечто общее. Однако тогда я была моложе, и смерть во всей своей реальности далеко отстояла от меня. Тогда я еще спешила.

– Ну а что насчет Доминика Кордэ? – улыбнулся Питт, принимаясь за последний из пирожков.