Реквием Земли

— Я впервые не испытываю страха, — Эйслин замялась. — Может, это пришло с возрастом. — Она закусила нижнюю губу. — Правда, я не уверена, что это хорошо. Мне нужно бояться, чтобы быть начеку. — Эйслин огляделась вокруг, ожидая, что какое-то темное создание — или дух человека — выпрыгнет из листвы.

— В численности есть преимущество, — заметил Фион. — Нас четверо, а значит, вряд ли что-то гнусное проскочит мимо.

Эйслин не была так в этом уверена, но благоразумно промолчала. Она не хотела разрушать то, что казалось самым идеальным днем с тех пор, как ее отец был убит. Повернувшись, чтобы посмотреть на Фиона, она спросила:

— Расскажи, откуда ты знаешь гэльский. Ты из Великобритании?

Мужчина нахмурился, и Эйслин задумалась, что такого неправильного она сказала. Было время, когда она разговаривала по-немецки. Но если бы кто-то спросил ее об этом, то она бы объяснила, что изучала язык в школе.

Когда тишина начала давить, Фион произнес:

— Скажем так, я родился во времена старого света. — Он встретил ее взгляд, но его веки были полуприкрыты, будто мужчина не хотел, чтобы Эйслин увидела в них правду. — Впрочем, я очень долго жил в Штатах. Мой дом здесь.

«Странный ответ. И не совсем то, о чем я спрашивала».

— Если мы хотим отношений, — очень тихо произнесла Эйслин, — то должны быть друг с другом абсолютно честны. Я не могу прикрывать твою спину в битве, если ты будешь мне что-то недоговаривать. — Она вздохнула, взяв паузу, а затем, наконец, закончила мысль, которая ее беспокоила: — Потому что в этом и заключается весь смысл, Фион. Дело не в том, что ты сказал неправду. Дело в том, что ты оставил целую кучу вопросов.

— А я сейчас так сделал?

Эйслин замерла от насмешливого вызова в его голосе.

— Ох, да, ты именно так и сделал, — пробормотала она на гэльском. — В эту игру могут играть двое. А теперь давай поговорим.

— Давай. Но не за пределами пещеры. Готова вернуться?

Эйслин начала натягивать свою одежду.

— Да, — процедила она сквозь зубы. Что в этом мужчине такого особенного? Как он мог настолько сильно воспламенять Эйслин, что ее тело начинало переполнять вожделение, и одновременно безумно злить, что у нее появлялось желание задушить Фиона. Впрочем, он был единственным мужчиной, от которого она не могла уйти.

«Может и смогу. Я еще не пробовала. Хотя кого я обманываю? Ладно, если честно…, то я и пробовать не хочу. Посмотрим, что он скажет в свое оправдание. И тогда я решу, как поступить дальше».

Глава 13

Фион попытался завести непринужденную беседу, как только они вернулись под землю, но у Эйслин были свои планы. Когда девушка начала разговор на повышенных тонах, то животные сразу отступили в угол.

— Говори, — вскрикнула Эйслин и для убедительности ударила кулаков в свою ладонь. — Рассказывай, кто ты и откуда пришел. — Девушка изо всех сил старалась не вопить. Боже, сейчас она напоминала самой себе торговку рыбой. — Если мне придется связать с тобой жизнь, то я имею право знать.

Видимо, Эйслин выразилась весьма прозрачно, так как Фион заговорил:

— Да, имеешь. Извини. Мне пришлось так долго скрывать от всех, кто я и что я, что нелегко перестать притворяться.

С помощью силы Искателя Эйслин почувствовала правду в его словах. По крайней мере, они хоть с чего-то начали. Девушка сжала губы.

— Твоя жена знала об этом?

Фион покачал головой и улыбнулся.

— Во всяком случае, не самая последняя и не несколько предыдущих.

Эйслин отступила на шаг.

— Ты не Фион МакКумхаил. Ты просто не можешь им быть. — Пока она ждала его ответа, то задержала дыхание. Ее сердце быстро стучало в грудной клетке.

— Могу, и я назвал тебе настоящее имя. — Казалось, Фион разговаривал сам с собой. — Возможно, это было моей ошибкой, но я словно обезумел от страха, беспокоясь о том, что произойдет, когда ты прибудешь к старейшинам, будто овца на заклание.

— Ты назвал мне имя, — уточнила Эйслин, все еще держа дистанцию. — Но ты никак не можешь быть Фионом МакКумхаилом.

— Почему бы и нет?

— Потому что тогда тебе было бы много сотен лет. Может даже тысяч, — забормотала она. — Фион был кельтским Богом.

— А ты помнишь, каким именно?

Эйслин охватило раздражение.

— И что это? Игра в двадцать вопросов?

— Итак, ты помнишь? — Его голос с американским акцентом был настолько тихим, что девушке пришлось напрячься, чтобы разобрать слова.

— Конечно, помню. Он олицетворял, эм, мудрость. И победу над врагами. — Эйслин копалась в воспоминаниях в своей голове, перебирая сказки матери о ее родине, так как девушка уже давно о них позабыла. — Творение, защита, знания, гадания. — Она положила руки на свои бедра, чувствуя довольство собой. — Кажется, я все перечислила.