Реквием

Но Харриман не хотел замечать тошноту. Долгие годы он видел это только в мечтах. Луна величественно плыла в иллюминаторе, все яснее проступали ее знакомые черты. Когда корабль поворачивался, была видна Земля. Теперь она сама была похожа на эту серебряную планету, как ее вид но с Земли, только ярче и прекраснее. Граница не двигалась с берега атлантического океана, терминатор пересекал Северную Америку, Кубу, западный берег Южной Америки. Харргман наслаждался бархатной синевой Тихого океана, рассматривал континенты, раскрашенные коричневыми и зелеными пятнами, любовался крахмальной белизной полярных шапок. Плотная масса облаков, укрывавшая Канаду и северные штаты, двигалась поперек материка. Поражало, что она была белее и ярче полярных шапок.

Корабль поворачивался, и Земля уплывала из виду, но оставались звезды, яркие, такие древние и такие знакомые. Словно послушная его воле, в поле зрения снова вплыла Луна.

Он был счастлив как никогда в своей долгой жизни, счастлив совершенно, а это выпадает не каждому. Он словно вместил в себя чувства всех людей, когда-либо живших на Земле, тех, кто страстно мечтал о звездах.

Он успел подремать и даже увидеть сон за это время. Перед тем, как погрузиться в глубокий сон, он вспомнил Шарлотту, свою жену, как она кричала ему: «Дилоуз! Иди домой! Хочешь умереть от простуды?»

Бедная Шарлотта! Хорошей женой она была ему, да, хорошей женой. Даже умирая, она сожалела только о том, что не сможет заботиться о нем — Харриман был уверен в этом. Она не понимала, что является его самой заветной мечтой, но это не ее вина.

Показалась обратная сторона Луны, и Чарли развернул койку так, чтобы Харриману было видно.

С какой-то щемящей грустью, словно он возвращался на родину, Харриман узнавал знакомые по тысячам фотографий места. Над лицевой стороной Луны Макинтайр немного снизился, готовясь посадить корабль в десяти милях от Луна-Сити, на восточной стороне Моря Изобилия.

Если учесть, что площадки он не видел, а второго пилота, чтобы следить за радаром, у него не было, сел он довольно прилично. Как он ни старался сесть помягче, все-таки промахнулся миль на тридцать и угодил на камни.

Когда посадка закончилась, в рубку вошел Чарли.

— Как наш пассажир? — спросил Мак.

— Сейчас посмотрю, но помочь ничем не смогу. Сели мы паршиво, Мак.

— Черт побери, все, что мог, я сделал.

— Я знаю, шкипер, не думай об этом.

Харриман был жив и более или менее цел, только кровь шла из носа, да губы покрылись кровавой пеной. Он было попытался слезть с койки, но сам не смог, Макинтайр и Чарли помогли ему.

— Где скафандры? — были его первые слова.

— Не волнуйтесь, мистер Харриман. Выйти сейчас вы не сможете, нужно оказать вам хотя бы первую помощь.

— Дайте же скафандр! Первая помощь потом. Молча они выполнили требование. Харриман не владел левой ногой, и до шлюза его пришлось вести под руки. Это было нетрудно сделать — на Луне он весил фунтов двенадцать. Они нашли удобное место метрах в пятидесяти от корабля и уложили его там, пристроив под голову кусок вулканического шлака.

— Мы оставим вас, — сказал Макинтайр, прислонив свой шлем к шлему Хпрримана. — Надо собраться в путь. До города недалеко, миль сорок. Здесь запасные баллоны, пища и вода, а мы скоро вернемся.

Харриман не произнес ни слова, только кивнул и удивительно крепко пожал им руки.

Он тихо лежал, вытянув руки вдоль тела, глядел на Землю, всем существом своим вбирал ее чудесный свет. Скоро сердце его забилось ровнее, боль от переломов утихла. Наконец он добился своего — был там, куда так стремился. На западе над горизонтом, словно синезеленая Луна, поднималась Земля в последней четверти. Над головой среди черного звездного неба сияло Солнце, а под ним была настоящая Луна. Он на Луне!

Он лежал и чувствовал, что счастье разливается по всему телу, переполняет его.

На мгновение пришла мысль, что он прославил свое имя, но он тут же отогнал ее. «Чудак, это от старости лезет в голову всякая чушь».

Чарли и Мак вернулись в рубку и сбросили ранцы.

— Все готово, — сказал Мак. — Теперь нужно забрать шефа.

— Я принесу его, — ответил Чарли, — принесу на руках. Он почти невесом.

Макинтайр ждал возвращения Чарли довольно долго, но вернулся тот один. Закрыв дверь шлюза, Мак снял с него шлем.

— Что случалось?

— Все, шкипер, делать здесь нам больше нечего. Шеф этого и хотел, я знаю. Я сделал все, что положено.

Макинтайр молча достал лыжи для ходьбы по лунной пыли, Чарли достал свои, и они вышли наружу.

Шлюз они оставили открытым.