Release my soul (СИ)

- И всего лишь семьдесят две воскресших луны до мига, когда ты станешь безраздельно принадлежать мне, - у каждого из них было свое исчисление времени. Никак не препятствуя обнимающим ее талию мужским рукам с едва зажившими царапинами (понес же его Агнус давеча в лес!), Илисса притворно надулась, все так же сидя спиной к вечному будущему супругу. Встрепанный юноша только хмыкнул в ответ на попытку отчитать его действия, последний раз имевшие место быть вчера. Он бы еще понял, если бы избранница отдала предпочтение кому-то достойному ее внимания, но этот Догуэрн, едва ли знавший, как стоит себя вести с женщинами, не стоил даже грязи на ее туфлях. Мальчишка с почти девичьими чертами лица мог похвастаться лишь выразительным чтением стихов собственного сочинения, но и не более того. Ну какой, скажите на милость, с него прок? Да эта капризная девчонка должна ему спасибо сказать, за то, что спас от заведомо провального свидания, на котором она бы обязательно засыпала каждые три минуты. Ведь вернулась бы потом еще более недовольная, нежели была вчера, когда он заявился на их рандеву под луной. Глупая.

- Не замечтался ли ты? – обернулась девушка, чтобы иметь возможность встретиться взглядом с отчего-то довольным собой юношей, - Семьдесят две воскресших луны лишь до дня моего совершеннолетия, - поправила она, - Я не обещала тебе, что в этот день мы официально закрепим нашу связь.

- Хочешь сказать, что ты против? – зеленые глаза гипнотизировали сильнее ментальной магии Эфрена, настолько, что будь она так же слаба, как и большинство своих «сестер», уже бы давно сдалась на милость их обладателя. Незначительно меняя положение своего тела, теперь уже полностью прижимаясь левой стороной к удерживающему ее Хэдесу, и положив ладошку ему на грудь, будто это было единственным препятствием для окончательного сближения, Илисса качнула головой.

- Я не хочу быть с тобой только потому, что так решила Пресветлая Мать, - как и любой женщине вне зависимости от возраста, ей было необходимо понимать, что с ней не по принуждению, а по причинам более искренним и чистым. В ее сказках, что рождались каждый вечер, когда рядом собирались все ее «братья» и «сестры», главенствующую роль играли сильные чувства, не зависящие ни от чьей воли. В ее историях всегда было место чуду и настоящему счастью. В ее мечтах всегда было место вечной любви.

- Какого доказательства хочешь ты? – едва дотрагиваясь до медовых завитков, что выбивались из объемных кос, после недолгого молчания задал вопрос юноша, все так же смотря ей в глаза, но совершенно не в силах прочесть что-либо в них. Такая женщина заслуживала любых свершений. Такая женщина стоила всех возможных даров. Такая женщина не стала бы ни перед кем преклоняться, зная, что преклонятся перед ней. И такая женщина могла принадлежать только ему. Лишь такая женщина была нужна ему. Минет еще сотни полторы лунных воскрешений, и она расцветет в полную силу, но даже сейчас она уже знает о том, на что способна. Подобная цветку ирлеи, что распускается лишь в одну из ночей пика алой луны и постоянно меняет свое местоположение, ее достойны видеть не все. Но однажды встретившись с ней, забыть уже нельзя, что вызывает желание бросаться на поиски и умирать, не находя. Такими были цветы ирлеи. Такой была Илисса в его глазах.

В ее сказках влюбленные юноши спасали избранниц от ужасных чудовищ, но ее не было нужды спасать: вред детям Трехликой могли причинить разве что дикие звери, но на жутких монстров они не тянули, как и оставленные ими царапины на смертельные раны. В ее сказках из дурнушек рождались те, кто готов поспорить с богинями, но ей не требовались никакие преображения: она и без того знала, что великолепна. Ее нельзя было назвать милой, прелестной или нежной, эта красота имела хищнические, загадочные ноты. Но собственное отражение нравилось ей больше, чем очаровательная улыбка светлой Дэль с наивными глазами цвета солнца, считавшейся среди всех «сестер» самой прекрасной. В ее сказках вместе с принцем доставались титул и корона, но она и без того имела высокое положение, которое не желала получать лишь благодаря удачному замужеству. Этого можно было достигнуть и самой. А брак должен был заключаться по другой причине. В ее сказках были чувства, что проходили любые испытания. И это являлось, пожалуй, единственным, чего бы ей хотелось в собственной жизни. Потому что эти сказки создавались той, что в них верила.