Читаем Религии мира. История духовных поисков человечества полностью

Религии мира. История духовных поисков человечества

Человек эпохи палеолита и неолита – это в каком-то смысле представитель детства человечества. Он, как мы уже поняли, в определенный момент времени осознает себя живущим в трехчастном пространстве, между небом и землей. И он начинает воспринимать этот мир как свой большой дом. У него создается устойчивое ощущение, что есть структурное тождество между Вселенной и его жилищем. Дом, в свою очередь, начинает восприниматься как малая действующая модель Вселенной.

А как устроен дом древнего человека? Посмотрим на традиционное жилище кочевых народов. Яранга, чум, юрта – везде один принцип: круглое жилище, вверху посередине – дымовое отверстие. И мир вокруг устроен точно также: круглый шатер вверху – небесный свод. Отверстия в небесном своде – звезды. А за сводом – другой мир, где живут другие, духовные существа.

Человек пришел к мысли о соотнесенности малого и великого. Если я знаю, как устроен дом, значит, я знаю, как устроена Вселенная. Более того, поступая определенным ритуальным образом с домом, я в каком-то смысле повторяю то, что великие герои или боги делали и делают по отношению ко всей Вселенной.

Поэтому шаман, вылезая, например, через дымовое отверстие юрты наружу, символически легко переходит в другой мир.

Мы говорили, что настоящая ось мира недоступна для человека. Однако есть то, что делает ее доступной, пусть и особым образом, – это ритуал. Именно благодаря ему точки соприкосновения миров, ось мира, пуп земли оказываются точно в том месте, где проходит ритуал. Ритуал – важнейшая вещь, он присутствует во всех традиционных религиях без исключения.

Скажем проще: шаману не нужно искать какое-то специальное место, где растет великое мировое древо, а достаточно просто совершить определенный ритуал, благодаря которому эта ось окажется здесь и сейчас. Собственно, шаманский ритуал с его главным элементом камланием и занимается этим – связывает миры здесь и сейчас[7].

Камлание – центральный ритуал шаманизма, при помощи которого шаман входит в экстаз и считается способным общаться с духами. Для достижения исступления используются повторяющиеся движения, сопровождаемые ритмическими звуками (например, ударами в бубен). Нередко употребляются вещества, вызывающие изменение сознания.

* * *

Исследователи XX века – Мирна Элиаде, Евгений Алексеевич Торчинов – считали, что в основе шаманской практики лежит техника архаического экстаза. Уходящие корнями в глубокую древность методы позволяют войти в состояние измененного сознания, в то состояние, где происходит смещение восприятия, утрата границ реальности. Человек полагает, что при этом он способен видеть что-то такое, что в обычном состоянии ему недоступно.

С христианской точки зрения это не всегда полезно. В древнем христианском патерике есть эпизод, когда ученики рассказывают старцу о некоем монахе, достигшем такого уровня духовного опыта, что тот мог видеть ангелов (то есть духов). На что старец ответил: «Это невеликое дело, когда кто-то видит ангелов. Великое дело, когда кто-то видит собственные грехи».

Поэтому главный вопрос здесь не в том, чтобы преодолеть границы восприятия, а в том, насколько такой опыт приближает нас к божественному?

Любой религиозный человек не сомневается в существовании духовной реальности. Но, может быть, не зря она нам не всегда доступна?

Существует любопытное сравнение таких попыток экстатического вторжения в духовный мир с проникновением в Царство Небесное через «подвал». Применительно к людям, знакомым с христианской традицией и пытающимся «заигрывать» с шаманизмом, это очень верный образ. Если же человек с детства живет в шаманской традиции, то его устремление к духовному не может выражаться иначе. Он с детства впитывает в себя эти сюжеты и практики.

Что же есть духовно ценного в рассмотренной нами традиции? Убежден – поиск, пусть даже не до конца осознаваемый, Царствия Божия (ср. Мф. 6: 33). И, как ни парадоксально это звучит, смысл такие проявления духовной жажды обретают именно благодаря Христу, Его Откровению, Его крестной смерти и Воскресению – хотя формально эти люди как бы вне Христа. Подобные духовные дерзания и терзания, как мне верится, не могут быть безразличны Богу.