Религия

К его чести надо сказать, что первым движением Борса было быстро развернуться и исчезнуть, но затем некое высшее чувство долга заставило его развернуться еще раз.

— Бастион Кастилии рухнул! — прокричал он. Затем благоразумно отвернул голову, когда на глаза ему попались те самые баснословные груди. — Турки уже в городе!

— И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал? — зарычал Тангейзер.

Борс слабо махнул рукой, мотая головой со все нарастающим отчаянием.

— Мне показалось, тебе стоит об этом знать.

— Спасибо, но, как ты сам видишь, я несколько не одет.

Борс отступил, наполовину закрытый краем бочки. Тангейзер сдержался, чтобы не выразить собственное отчаяние, для которого имелся гораздо более весомый повод, но будь он проклят, если позволит ситуации одержать над собой верх. Он отстранился от Ампаро, и она громко запротестовала, но он подхватил ее под мышки и вынул из бочки. Вода лила с нее ручьями, она стояла, не сознавая ни своей собственной наготы, ни смятения, охватившего город. Тангейзер тоже вылез. Он поднял поношенное зеленое платье и протянул Ампаро, которая взяла его без всякого желания. Сам же Тангейзер одной рукой взял кинжал, штаны и сапоги, другой подтолкнул Ампаро к двери обержа.

— Хорошо бы нам, — произнес он, — прихватить с собой какое-нибудь более приличное оружие.

* * *

К тому времени, когда Тангейзер добрался до места, какие-то полчаса спустя или, может быть, час (при этом и по физическому состоянию, и по настроению он не был способен ни на что — только подремать в объятиях Ампаро), осада вроде бы подходила к ожидаемому завершению. Улицы по дороге к стене были запружены толкающимися беженцами и упавшими ранеными. Ощущение всеобщей паники, которая заставляет людей ставить страх превыше всего остального, потрескивало в воздухе, словно в преддверии какого-нибудь природного катаклизма. Жертвой громадного тоннеля, который вырубили мамелюки в скальной породе и начинили тоннами пороха, стал неуязвимый бастион Кастилии, расположенный в восточной части крепостной стены.

Сейчас бастион представлял собой бесформенную гору, съехавшую в ров за стеной, на вершине которой реяло несколько знамен из яркого шелка со словами суры завоевания и расположился отряд стрелков-янычаров, которые стояли на коленях или лежали, целясь. Взорванный тоннель потянул за собой и широкие участки стены по обеим сторонам от бастиона. Хуже того, вторая, внутренняя, стена тоже получила обширные повреждения, и теперь передовые отряды турок, сметая отчаянное сопротивление, просачивались туда, огибая со всех сторон уничтоженный бастион, как лава огибает выступ скалы. Много отличных христианских рыцарей, без сомнения, было погребено под развалинами при взрыве, но посреди все еще дымящихся булыжников поредевший строй окруженных братьев удерживал турецкий авангард, не давая двинуться дальше; в утреннем свете с их доспехов стекали алые ручейки.

По эту сторону проломленной стены располагалась открытая площадка, клочок земли, который инженеры Ла Валлетта освободили от пары домов, чтобы дать место для ведения огня. Сюда притащили две шестнадцатифунтовые пушки, и, как только их сняли с передка, потеющие канониры сейчас же принялись заряжать дула картечью. С завалов и брустверов, перекрывавших перекрестки, аркебузиры перестреливались с мушкетерами, расположившимися на гребне обвалившегося бастиона, но без особенного успеха. Воздух содрогался от звуков арабской речи, воззваний к пророку и его бороде. Вся эта сцена проходила в тумане от оружейного дыма. Колокола Сан-Лоренцо надрывались, словно могли чем-то помочь. Со своего командного пункта Ла Валлетт, без доспехов, с непокрытой головой, наблюдал за ходом битвы вместе с Оливером Старки и несколькими провансальцами. Несколько отрядов копейщиков неуверенно продвигались через открытую площадку туда, где завязалась рукопашная.

— Матиас!

Тангейзер обнаружил Борса с его дамасским мушкетом за стеной лишившейся крыши лачуги.

— Ты готов к славе, друг, раз уж теперь твои аппетиты удовлетворены?

— Я остался без завтрака, — ответил Тангейзер. — Ты не догадался принести мне какой-нибудь еды?

— Нет, не догадался, хотя твоя порция не пропала. А где девушка?

— Я велел ей отыскать Карлу и держаться поближе к ней, на случай, если потребуется ускорить наш отъезд.

— Поглядим, — сказал Борс. — Вроде бы Мустафа снова поставил форт Святого Михаила на колени. Вон там отряды Пиали. Они подтащили лестницы и веревки к бастиону Франции, но это только для того, чтобы растянуть наши силы. Главный удар приходится сюда.