Религия бешеных

Еще дюжина переминалась за отстоящим оттуда на полсотни метров углом дома, выглядывая из-за этого самого угла. Каждый заходивший с порога заявлял: «У меня обращение к министру!»

Вся акция была нацелена на сведение охраны с ума и создание коллапса.

«Министру юстиции Российской Федерации

Чайке Ю. Я.

Обращение

Сегодня Минюст, назначение которого — следить за соблюдением Конституции в любой точке страны, превратился в карательный орган. Получив в свои владения Главное Управление Исполнения Наказания, Минюст, вместо того чтобы сделать пребывание граждан в местах лишения свободы более человечным, перенес порядки ГУИНа во внешний мир. Сегодня благодаря стараниям Вашего министерства Россия стала сплошным ГУЛАГом. Гражданских и политических свобод, с таким трудом завоеванных в начале 90-х, с каждым днем становится все меньше. Родник иссяк, а сосуд дал трещину.

А отношение Минюста к Национал-большевистской партии является своеобразной лакмусовой бумажкой, показывающей понимание государством Свободы. 4 раза Ваше министерство отказывало нам в регистрации, регистрируя при этом десятки несуществующих организаций. Своей деятельностью Национал-большевистская партия за 9 лет уже заслужила уважение и признание общества. Но только не Минюста. Отношение Министерства юстиции к Национал-большевистской партии было выражено Вашим представителем на одном из судов в 99-м году, где НБП оспаривала отказ в регистрации: «Их 5 тысяч. Они молоды. И мы не знаем, что они собираются делать». Сообщаю, что мы собираемся делать: наполнить мир счастьем и радостью и бороться с несправедливостью. Этим обращением я выражаю свой протест по поводу антиконституционных действий Минюста по отношению к Национал-большевистской партии. Я против уничтожения свободы. Мне хочется дышать воздухом свободы, а не лагерной пылью.

Уважаемый министр юстиции Чайка Ю. Я. — следите за соблюдением Конституции РФ в любой точке страны, тем более в Вашем ведомстве. Я думаю, Вы получите эти письма гражданского возмущения от всех членов НБП, и Вам придется на них отвечать. А писем будет как минимум 13 000».

Мы столпились в крошечной каморке проходной Минюста со своими бумажками, и тут Роман скомандовал: выходим. Выходим — а там…

— …А-а-а… — необъяснимо неслось нечто где-то там, в небе, над головами, над домами. С каждым шагом — все ближе, ближе, уже становятся различимы слова, и то, что я смогла разобрать, перехватило дыхание неверием и восторгом. Неужели?! Обошли особняк, вышли на улицу — а там уже вовсю гремело: «Ре-ги-стра-ция!» Глянула на крышу — а там наши!

«Свобода или смерть!» Вот что теперь короной венчало Минюст. Десяток черных фигур стоял у края крыши, люди держали красно-белый флаг. Я узнала Женю! Я не испугалась, мало того, это был восторг и восхищение. Я до выступающих слез всматривалась в далекие лица героев. Все внутри ликовало. «Мы есть!», «Мы пришли!», «Регистрация!» — именно это заполняло теперь бесконечное пространство, народ внизу подхватывал. Толик Глоба-Михайленко полез цеплять на острые пики забора красивый плакат: «Мы вас научим Конституцию любить!» А дальше — сам висел рядом с плакатом, с задором размахивая руками…