Религия бешеных

— Я как глянула: ничего себе! Вот это, я понимаю, мужик! Вот это — по-нашему! Вот это — реальная тема! Все, думаю, однозначно наш человек! Ну да, все правильно: бешеный хохол, хохлы — самые лютые мужики!.. Когда? Когда ты схватился за нож!..

— Да! Конечно! Я именно так сразу и понял. Ты нашла самый убедительный способ показать мне, что я тебе понравился!

Мы откровенно развлекались, вороша прошлое. И в то же время аккуратно выясняли отношения, теперь уже настороженно приглядываясь друг к другу. Вопросительно, с весьма неоднозначным чувством. Нет, все вроде бы было совсем неплохо, вся пена тех событий осела… Но нам действительно надо было поговорить.

— Ну, извини, я же не могла перед таким мужчиной ударить в грязь лицом! Мне же надо было как-то соответствовать, продемонстрировать, что я тоже не просто так в этой жизни нарисовалась!..

Место Соловья было крайне неудачным. С его точки зрения. По причине абсолютно сакраментальной для нас двоих отвертки, прочно обосновавшейся у меня в руках. Он сидел в углу, задвинутый столом. А выход из-за стола своим циничным поджарым узким телом перегораживала я. Дикая женщина, веселящаяся неизвестно отчего, с нехорошим блеском в глазах от нахлынувших опасных воспоминаний — и отпитого алкоголя из его банки. И… с как будто выхваченной из прошлого отверткой. То, что ему неуютно, вдруг резко обозначилось в его глазах.

— А сейчас отвертка тебе зачем?

Я проследила взглядом за совершенно разоблачительными движениями собственных пальцев. Нервно и упорно — так кошка стегает воздух плетью-хвостом — они разглаживали и без того идеально ровную сталь до неприличия символичного предмета. И нехорошо хохотнула.

— Фрейдист сейчас бы умер со смеху от этих моих жестов…

— Да и не фрейдист тоже… — так же нехорошо усмехнулся он в ответ.

Черт… Нельзя быть такой откровенной… Я быстро отложила свою игрушку.

— Ты что, совсем не пьешь? — слегка недоумевал Соловей. Я смотрела на него с сожалением. Я всегда с большим сожалением смотрю на людей, порывающихся меня напоить: «Не знаете, о чем просите… Не будите во мне зверя…» Кажется, мало кто догадывается об истинных причинах моего якобы целомудренного хронического непьянства.

— А ты справишься со мной — пьяной? — с холодной насмешкой бросила я ему в ответ. В его среде именно у него ужасающая репутация самого беспробудного алкаша и чудовищного дебошира. Но сегодня он мог отдохнуть. Сегодня алкоголь уже попал мне в кровь — и ему оставалось только подчиниться. Сегодня был не его день…

Второй тур вальса

…Я не врала, я действительно была рада его видеть. Мы вдруг оказались настолько не чужими, что хотелось броситься к нему, как к родному: ну ты как? Я быстро поняла, в чем фокус.

Мы очень хорошо друг друга знали. Мы знали друг друга лучше, чем иные люди, прожившие вместе несколько лет. Мы столько вместе пережили… Мы вместе прошли через экстремальную ситуацию. И видели, кто из нас на что способен. Меня очень устраивал такой — именно этот — расклад. Мне было легко и… легко общаться с этим человеком. Выигрышным было именно мое положение.

Ну, во-первых, он мне был слегка по жизни должен.

И, помнится, так жаждал со мной общаться.

Смешно, но даже такое грубое внимание способно женщине польстить. Если она сумела ускользнуть и выйти победительницей. Это ей льстит еще больше. Тогда, в другое время и в другой ситуации, появляется шанс на второй тур вальса. И очень может быть, что женщина сама и поведет. Если она — стерва. И любит ходить по краю и щекотать себе нервы.

Что во всей этой ситуации — и в этом человеке — мне нравилось еще? А то, что мы с ним очень давно раз и навсегда уже выяснили все отношения. И лично мне теперь можно было просто расслабиться. И больше — по крайней мере, ему — ничего не доказывать. Мы оба знали, что я сильнее…

Запах крови

Я смотрела на него со все больше разгорающимся интересом. Было такое чувство, что я почуяла дичь…

Я знала, насколько он может быть непредсказуем и опасен. Я помнила, как мало надо, чтобы с этого человека сорвало ничтожный налет цивилизации. И в нем мгновенно вскрылось, что он дик, неистов, абсолютно не цивилизован и патологически жесток. Но я-то к этому уже была готова. Теперь-то именно этим он меня и привлекал…

Я не умею общаться с добропорядочными людьми. Но именно все вот это, что я сейчас о нем наговорила, сказанное в адрес мужчины, звучит для меня как музыка. На меньшее я не согласна.

Впрочем, ничего хорошего из общения с таким человеком получиться не может. Человек с таким внутренним раздраем — идеальный вариант для того, кто соскучился по жизни на пороховой бочке. Кому неймется поиграть с заряженным ружьем.