Религия древних кельтов

Впервые друиды упомянуты Псевдо-Аристотелем и Сотионом во II веке до н. э., и это упоминание сохранил Диоген Лаэртский, сказав, что «есть среди кельтов и галатов те, которые называются друидами, и семнотеои». Эти два слова, возможно, были синонимами, или они свидетельствуют о наличии двух классов священников, или опять же друиды, возможно, были кельтскими, а семнотеои – галатскими священниками. Затем со временем появляется описание Цезаря. Более поздние авторы отводят друидам высокое место и неопределенно говорят о друидской философии и науке. Цезарь также упоминает об их науке, но и он, и Страбон говорят о ритуальных человеческих жертвоприношениях. Светоний описывает их религию как жестокую и примитивную, и Мела, который пишет об их учености, считает человеческие жертвоприношения варварством. Плиний ничего не говорит о друидах как о философах, но намекает на их священнические функции и соединяет их с магико-медицинскими ритуалами. Трудно объяснить эти расходящиеся мнения. Но когда римляне более близко познакомились с друидами, они обнаружили у них меньше философии и больше суеверий. Из-за жестоких обрядов и враждебности кельтов по отношению к Риму они стремились подавлять их, но они никогда не делали бы этого, если бы у друидов были тайные философы. Считается, что фраза Плиния «друиды и эта раса пророков и врачей» показывает, что из-за римских преследований друиды превратились в своего рода знахарей, но, как было замечено, скорее эта фраза описывает различные функции друидов, и при этом она относится не к состоянию, в котором они находились после репрессивного указа, а к тому состоянию, в котором они были найдены. Информация Плиния была также ограниченной.

Неясная мысль о том, что друиды были философами, шаблонно повторялась разными авторами, которые рассматривали варварские расы так, как Руссо и его школа рассматривали «благородных дикарей». Римские авторы, скептически настроенные относительно будущей жизни, были очарованы идеей варварского священства, учившего о бессмертии в дикой Галлии. За это учение поэт Лукан пел им хвалу. Возможно, друиды поначалу впечатлили греческих и латинских наблюдателей своей магией, организованностью и тем, что, подобно многим варварским священствам, кроме священства Греции и Рима, они проповедовали свое учение. Их знание было божественным образом передано им, «они говорили на языке богов». Поэтому легко было что-нибудь вычитать в этом учении. Так быстро развилась друидская легенда. С другой стороны, современные авторы, возможно, преувеличили ценность классических свидетельств. Когда мы читаем о друидских сообществах, не стоит рассматривать их как что-то более высокое, чем организованное священство варваров. Их учение о метемпсихозе, если оно действительно преподавалось, не связано с этическим содержанием, как в пифагорействе. Их астрономия была, возможно, астрологичной; их знание природы было серией космогонических мифов и предположений. Если существовала истинная друидская философия и наука, то странно, что об этом всегда упоминается туманно и что они не оказали никакого влияния на мысль того времени.

Классические авторы обнаружили также связь между друидской и пифагорейской системами, при этом система друидов рассматривалась как соответствующая учению греческого философа. Вполне вероятно, что некоторые пифагорейские учения достигли Галлии, но когда мы исследуем тот пункт, в котором эти две системы, как предполагалось, пересекаются, а именно учение о метемпсихозе и бессмертии, то между ними не обнаруживается никакого настоящего сходства. Существуют кельтские мифы о перерождении богов и героев, но эсхатологическое учение состоит, очевидно, в том, что душа облачается в тело в потустороннем мире. У кельтов нет идеи о перерождениях на этой земле как наказании за грех. Друидское учение о телесном бессмертии было ошибочно воспринято как тождественное пифагорейскому учению о душе, перевоплощающейся из одного тела в другое. Затем были обнаружены другие пункты сходства. Организация друидов был принята Аммианом за своего рода общинную жизнь. Хотя друидское сознание всегда стремилось к возвышенному, тот, кто писал о друидах наиболее полно, ничего об этом не знал.