Религия древних кельтов

Возможно, Талиесин был древним богом поэтического вдохновения, которого спутали с поэтом VI века с таким же именем, потому что этот хвастливый поэт отождествлял себя или отождествлялся другими бардами с богами. Он говорит о «прекрасном престоле, о власти вдохновенной, быстрой и настойчивой песни» в Кэр-Сиди, или Элизиуме, и, говоря от имени бога или отождествляясь с ним, описывает свое присутствие с Ллеу, Браном, Гвидионом и другими, а также о своем творчестве до того, как он стал бессмертным[17]. Он жил одновременно с Артуром, когда котел был захвачен из Аннвна, и основывал свои стихи на мифических превращениях и возрождении богов, рассказывал высокопарным языком о своих собственных многочисленных формах и перерождениях. Его утверждения похожи на утверждения шамана, который вошел в загробный мир и мог превращаться по желанию во что угодно. Перерождение Талиесина связано с обретением им вдохновения. Эти события появляются отдельно в истории о Фионне, который обрел свое вдохновение по случайности, а также, как считают, повторно родившись в облике Монгана. Это – мифы, распространенные в кельтском народе и применяемые в различных сочетаниях к выдающимся богам или героям. В поэме «Талиесин» показывается, что, возможно, было два бога или две мифические ипостаси единого Бога, позже объединившихся воедино. Он является сыном богини и живет на божественной земле, но он является также героем культуры. Возможно, эти мифы отражают вторжение культа бога в культ богини. Его верующие рассматривали его как ее сына, тогда как ее верующие отразили свою враждебность к новому богу в мифе о ее вражде к нему. Наконец, легенда о спасении поэта Талиесина от волн стала мифом о божественном брошенном ребенке, которого спас Элфин и который оказался бардом, когда нормальные младенцы еще просто лепетали.

Случайные и неясные упоминания о других членах этой группы проливают мало света на их функции, за исключением того, что Морвран, «морской ворон», описан в «Кулвихе» настолько уродливым и ужасным, что никто не посмел бы сразиться с ним в битве при Камлане. Возможно, это был бог войны, подобный богиням воронам-скальдам в Ирландии. О нем также говорят в «Триадах» как о «преграде резне» или «опоре сражения».

Если поразмыслить над всем этим, можно попытаться доказать, что персонажи из артуровского цикла являются древними богами бриттов, а эпизоды из фрагментов романов отражают события древней мифологии. Хотя некоторые из этих лиц, уже представленные в подлинных уэльских историях и поэмах или в «Истории» Джеффри, напоминают древних богов, романтичное представление о них в цикле настолько живописно, что ничего достоверного невозможно получить из них для понимания древней мифологии и древней религии. События, которые являются обычным руслом реальной жизни, как и романа, интерпретируются мифологически и никогда не бывает полностью очевидным, почему убийство одного героя другим должно означать завоевание «темного» божества солнечным героем, или почему захват героини одним рыцарем, когда она является возлюбленной другого рыцаря, должен обозначать то, что оно является богиней рассвета, разделяющей свое расположение то с богом Солнца, то с «темным» божеством. Или, если даже допустить истинность этого метода, какой свет проливает это на кельтскую религию?