Религия древних кельтов

Морриган явилась Кухулину в облике красивой женщины и предложила свою любовь, но была отвергнута. Поэтому она затаила гнев и сказала, что выступит против него как угорь, волк и красная телка, – случай, который является, вероятно, вариантом уже описанного. В каждом из этих обликов она была побеждена и ранена героем, и, зная, что никто, кого он повреждал, не мог исцелиться без его помощи, она явилась к нему в виде старухи, доившей корову. В каждом глотке молока, которое он получал от нее, он благословлял ее «благословением богов и небогов», и таким образом ее раны зажили. За это в более позднее время она попыталась спасти его от смерти, но безуспешно. В ходе повествования «Тайн» один из «волшебных родственников» Кухулина, а именно Луг, который объявил себя его отцом и явился помогать ему, в то время как другие Туата Деа бросали «целительные травы» в потоки, в которых омывались его раны.

В ходе развития сюжета «Тайн» Кухулин убил мага Калатина и его дочерей. Но жена Калатина родила еще трех сыновей и трех дочерей, и из-за них герой был наконец убит. Все было сделано так, чтобы удержать его в стороне от воинства, которое теперь двигалось против Ульстера, но наконец одна из дочерей Калатина приняла облик Ниамх и предложила ему идти дальше. Когда он вступил в борьбу, дочери Калатина убедили его съесть мясо собаки, что было для него смертельным делом, поскольку это было одно из его заклятий – никогда не есть плоти собаки. Таким образом случилось так, что в борьбе он был убит Лугайдом, а его душа явилась к ста пятидесяти царицам, которые любили его, напевая мистическую песню о пришествии Христа и наступлении Судного дня, – интересный пример фантома, совпадающего со смертью. Эта и другие христианские следы показывают, что христианские редакторы саги нежно относились к древнему языческому герою. Это тем более заметно в истории, в которой он является королю Лоэгайре и святому Патрику, прося первого поверить в Бога, а святого Патрика перенеси его со своими верующими на землю живых. Подобная христианизация встречается в истории о смерти Конхобара, последовавшей после того, как он услышал от своего друида, что землетрясение – это результат позорного распятия на кресте Христа.

В этой саге Кухулин появляется как идеальный кельтский воин, но, подобно другим идеальным воинам, он – «возвеличенный, не естественный», многие из его дел являются просто преувеличениями, распространенными среди примитивных народов. Даже его «перекошенность» или ярость во время сражения – это всего лишь величание дикого безумия всех воинов-варваров. К личности этого идеального воина, некоторые черты которого, возможно, были получены из традиционных историй о фактических героях, присоединялись сказочные мотивы и эпизоды из саги. О каждом идеальном герое – кельтском, греческом, вавилонском или полинезийском – рассказываются одни и те же, вполне определенные вещи. Это феноменальная сила во младенчестве; победа над вражескими силами; посещение потустороннего мира; любовь с богиней; божественное происхождение. Они принадлежат общему источнику народных сказок и накапливаются вокруг каждого великого имени. Поэтому, кроме отдельных черт облика или географической локализации, они не дают ключа к разгадке мифического характера героя. Такие подвиги приписываются и Кухулину, поскольку он, несомненно, был идеальным героем «неделимых арийцев», но хотя могут быть найдены параллели между ним и греческим Гераклом, они могут быть так же легко обнаружены между ним и героями неарийских регионов, например Полинезии. Подобные параллели проливают не слишком много света на личность Кухулина. Так, в то время как греческий герой спасает Гесиону от дракона, Кухулин спасает Деворгиллу от трех фоморов – существ, кому платили настоящими человеческими жертвоприношениями. Таким образом, сказочные сюжеты, получившие всемирное распространение, были образованы кельтской религиозной верой и ритуальной практикой.