Религия и политика

«Класс богатых, сильный сам по себе, имеет меньшую нужду в защите государственной властью; класс пролетариев, которому не хватает средств для существования, испытывает острую необходимость в помощи со стороны государства. Поэтому именно рабочим, которые относятся к числу слабых и нуждающихся, государство должно преимущественно предоставлять свою заботу и попечение».

«Эта концепция обещала быть подходящей для того, чтобы расширить массовую базу католических партий и церкви среди трудящихся классов».[41]

Лев XIII аннулировал союз церкви с французской монархией и призвал католиков поддержать республику и в целом буржуазное общество. Его усилиями в принципе был положен конец вековой борьбе между католической церковью и буржуазным обществом. Он считал, что церковь является самым надежным охранителем государства от революции.

Лев XIII одобрил самостоятельность католических политических партий. В его энциклике «Иммортале Деи» от 1 ноября 1885 года уже содержалась идея о том, что церковь не связана ни с какой формой государства, она может принять любую форму государства, если оно обеспечивает свободную деятельность церкви.

Эти и многие другие идеи выдвинутые папой Львом XIII получили дальнейшее развитие в документах католической церкви. Не случайно поэтому его называют наиболее выдающимся папой XIX века.

Позиция католической церкви по важнейшим проблемам современности сформулирована в пастырской конституции “Гаудиум эт спес” (“Радость и надежда”). Другое название конституции “О церкви в современном мире” Она разработана II Ватиканским собором (1962-1965 гг.). В ней говорится «о не равновесии в современном мире». Так деликатно определяется наличие в современном обществе социально-политических и экономических противоречий. В конституции подчеркивается также, что существует «угроза тотальной войны, способной уничтожить все и всех».

Делая выводы из таких констатаций, документ призывает к предотвращению войны, осуждает гонку вооружений, высказывается за разоружение. Одновременно говорится о праве трудящихся на объединение, признаются законными забастовки, являющиеся средством защиты прав рабочих. Конституция провозглашает, что церковь не связывает себя с какой-либо формой человеческой культуры или же политической, экономической и социальной системой. Заявляя об автономности церкви от государства, документ вместе с тем подчеркивает мысль о том, что общее благо людей является единой платформой для сотрудничества церкви и государства.

Католическая церковь провозглашает принцип «равноудаленности от политических систем». Признавая капиталистический строй далеко не совершенным общественным строем, католическая церковь вместе с тем решительно выступила против марксистского учения о насильственной ликвидации этого строя. Оценивая реализацию марксистских идей в практике «реального социализма» папа Римский Иоанн Павел II писал: «Лечение болезни оказалось хуже, чем сама болезнь».[42]

Вместе с тем о «самой болезни» Ватикан предпочитает высказываться как можно осторожнее. В энциклике Иоанна Павла II «Центезимус Аннус» («Сотый год») (1991), в связи с событиями в Восточной Европе в конце 80 – начале 90-х годов, говорится: «Можно ли сказать, что после падения коммунизма капитализм является социальной системой, которая его заменит, и что к нему должны быть направлены усилия стран, стремящихся восстановить свою экономику и свое общество? Такую ли модель следует предложить странам третьего мира, которые ищут путь к подлинному прогрессу в экономике и в гражданском обществе?» Однозначного ответа на этот сложный вопрос у церкви нет, поясняет Иоанн Павел II, ибо ни одна земная социальная система не может быть признана церковью совершенной.

Серьезной проблемой для руководства Римско-католической церкви, всегда решительно выступавшего против марксизма и революционных путей преобразования общественной жизни, стала «теология освобождения», особенно ее латиноамериканская, радикальная версия, захватившая умы многих богословов, в том числе и в Африке. Богословы, посвятившие свои усилия разработке «теологии освобождения», исходят из того, что она должна не только объяснять мир и роль человека в нем, но и «преобразовывать действительность», как писал Э. Карденаль. Или как подчеркивал Г. Гутьерес, это теология «преобразующая настоящее».[43]

Один из главных теоретиков «теологии освобождения», профессор систематической теологии католического университета г. Петрополиса (Бразилия) Л. Бофф. Уже по названию его книг можно догадаться о том, какую позицию занимает автор: «Иисус Христос – освободитель» (1972), «Теология неволи и освобождения» (1976), «Иисус Христос и освобождение человека» (1981, «Троица, общество и освобождение» и др.