Религия в народной школе

Подумаешь, въ самомъ дѣлѣ, смотря на всѣ наши искуственныя предосторожности и болѣзненныя тревоги въ области религіозныхъ вопросовъ, что религія Христа, восторжествовавшая надъ самыми могучими религіями древняго міра, ставшая религіею всего господствующаго образованнаго человѣчества, доживающая теперь свое второе тысячелѣтіе, — есть какое-то безсильное и хрупкое изобрѣтеніе фантазіи, къ которому опасно близко допустить испытующую мысль человѣка, которая на каждомъ шагу нуждается въ защитѣ и опорѣ внѣшняго насилія, и безъ энергическаго содѣйствія становыхъ и цензоровъ разсыпалась бы въ прахъ при первомъ неосторожномъ обращеніи съ нею.

Съ этой ошибочной точки зрѣнія, мы, съ ревностью, достойною гораздо лучшаго дѣла, отгоняемъ отъ религіи цѣлое общество и вмѣстѣ съ тѣмъ вгоняемъ нашихъ офиціальныхъ хранителей религіи въ узкія рамки кастоваго промысла и обряднаго отправленія должности, т. е. вынимаемъ изъ религіи душу ея, лишаемъ Христа Его ученіе.

Какъ и слѣдовало ожидать, плодомъ нашего безразсуднаго недовѣрія къ внутренней силѣ религіи и нашихъ стараній поддержать ея значеніе внѣшними чиновническими мѣрами явилась постыдная бѣдность религіозно-нравственнаго чувства во всемъ нашемъ обществѣ, дѣлающая насъ еще болѣе отсталыми отъ европейскихъ народовъ, чѣмъ даже слабые успѣхи нашего матеріальнаго благосостоянія.

Наша будущая народная школа должна оправиться отъ этого откровеннаго сознанія, что система лицемѣрнаго, обязательнаго благоговѣніи передъ религіею, предписываемаго распоряженіями начальства, не привела насъ ни къ чему плодотворному, и что только свободное внутреннее отношеніе къ вопросамъ религіозной нравственности, основанное на искренности и теплотѣ чувства, можетъ дать намъ какую нибудь надежду на лучшее будущее.

Поэтому было бы нелѣпо ограничивать эту область воспитательнаго воздѣйствія на дѣтей народа одними уроками закона Божія, кто бы ни былъ преподавателемъ его.

Вся жизнь школы поэтому, прежде всего жизнь самого учителя, должна стать этимъ непрерывнымъ урокомъ правды, труда и любви; и въ этомъ смыслѣ истинно-христіанское направленіе воспитанія въ нашихъ учительскихъ семинаріяхъ является центральнымъ вопросомъ нравственной будущности нашего народа.

Только невѣжды, только грошовые либеральные болтуны могутъ считать христіанскую идею идеею отжившею или отсталою. Напротивъ того, ей теперь, болѣе чѣмъ когда нибудь, предстоитъ широкая будущность; и если вникнуть серьезно въ сущность основныхъ общественныхъ идеаловъ нашего времени, мы безъ труда убѣдимся, что въ нихъ только заключается, выраженное современнымъ языкомъ, примѣнительно къ современному положенію вещей, вѣчно истинное евангельское начало человѣческаго братства.

Но разъ мы признали, что учитель народной школы долженъ быть постояннымъ проводникомъ религіозно-нравственнаго элемента въ наши школы, вопросъ о томъ, ему ли или не ему должно быть поручено само преподаваніе закона Божія, является вопросомъ уже второстепеннымъ.

Въ народной школѣ не должно быть раздѣленія воспитательныхъ вліяній между лицами разнаго склада мыслей, разныхъ воспитательныхъ цѣлей. Съ этой педагогической точки зрѣнія, народной школѣ необходимъ одинъ учитель для цѣлаго класса. И, конечно, при настоящемъ жалкомъ нравственномъ уровнѣ духовенства, всѣ преимущества находятся на сторонѣ свѣтскаго учителя, когда этимъ учителемъ можетъ повсемѣстно быть воспитанникъ учительской семинаріи.

Такой учитель проходитъ очень серьезный курсъ закона Божія. Уже вступая въ семинарію, онъ долженъ выдержать экзаменъ изъ полнаго курса уѣздныхъ училищъ и затѣмъ цѣлые три года, уже ставъ зрѣлымъ юношею, посвящаетъ себя изученію религіи подъ руководствомъ избраннаго преподавателя, съ спеціальною педагогическою цѣлью. Ничто не препятствуетъ обставить экзаменъ изъ религіи выпускныхъ воспитанниковъ учительской семинаріи такими гарантіями, въ смыслѣ контроля духовнаго вѣдомства, при которыхъ не останется ни малѣйшаго сомнѣнія въ подготовленности этихъ воспитанниковъ къ нехитрой роли толкователя молитвъ, событій священной исторіи или основныхъ догматовъ христіанской вѣры. Вѣдь въ жизни, на дѣлѣ, преподавателями закона Божія не только у дѣтей простаго народа, но и у большинства другихъ классовъ, являются не столько священники, сколько матери и бабушки, няньки и богомолки.

Но система казеннаго лицемѣрія намѣренно отворачивается отъ подобныхъ фактовъ жизни и въ чрезмѣрной заботливости своей считаетъ недостойными этого дѣла даже людей, спеціально подготовленныхъ къ нему.

Полуграмотный сельскій попъ, поучающій народъ, что въ благовѣщенскую пятницу работать нельзя, что на Ивана Постнаго круглаго не ѣдятъ, что въ Семенъ день сѣмена святятъ, а на Спасъ-Маккавея макъ съ медомъ въ церковь нужно нести, считается гораздо болѣе надежнымъ истолкователемъ Христовой религіи, чѣмъ самый разумный педагогъ, вышедшій изъ свѣтскаго заведенія.