Религиозно-философские основы истории

Психология приходит к «признанию возможности пробуждения нашего сознания, т. е. такого его состояния, когда оно видит и ощущает себя в реальном мире, не имеющем ничего общего с этим миром вещей и явлений, в мире мыслей, образов и идей».

Мое замечание. Значит, Успенский считает реальным лишь мир идей, по Платону.

Успенский. С. 24.

Мы должны установить, что психический мир существует вполне реально. Этим самым мы докажем, что психический мир лежит в области четырех измерений, потому что в области трех измерений его нет и быть не может».

Мое замечание. По моей терминологии нужно сказать: «Психический мир составляет особую категорию существования». Она по существу отлична от физического. Но нельзя сказать, что она не может быть в области трех измерений, ибо она в ней находится, вкраплена в нее, (неразборч.) в ней.

«Прежде всего мы должны взять явления гипнотизма, внушения, передачи мыслей на расстоянии и другие сходные с этими факты, указывающие на способность человека действовать психически без обычных физических средств» (С. 34).

Попытка объяснить жизнь, как форму движения». Успенский по этому поводу говорит: «Трудно сказать, что более рационально или, вернее, что менее рационально. Все дело в том, что лежащая в основе подобных гипотез теория тонких состояний материи совершенно произвольно придумана, как постановка под трудно объяснимые, и сама по себе ровно ничего не объясняет... Все попытки объяснить психологические загадки физическими теориями (?) (разве гипотеза «души» относится к физическим теориям?) - ничто иное как перемена букв в алгебраическом уравнении... Неизвестное не станет известным, если я назову икс игреком» (тут в тексте Успенского есть какие-то корректурные ошибки, но мысль его - такова. С. 46).

Мое замечание. «Гипотеза» душа, во-первых, не есть физическая теория и не требует представления о душе «как тонком состоянии материи». «Гипотеза души по существу - предполагает некоторое особое состояние бытия, особую категорию существования, а вовсе не непременно тонкую материю. Во-вторых, гипотеза «души» не составляет простого переименования букв, а вредит представление об особенном, отличающемся от физического элемента. Эта гипотеза ничем не хуже неведомого «четвертого измерения», которое тоже хочет выразить «особые состояния» бытия.

Успенский. С. 62-63.

«Все рассуждения об энергетизме материи и вытекающие из них заключения о возможности материи, более энергетической, чем наша, относятся только к физике. Никакого перехода к психологии и даже к биологии от них нет... Движение материи, какое бы ни было тонкие - все-таки движение материи, а жизнь - жизнь и мысль мысль»... То же и о теории электронов: «материя не может существовать без движения, а движение без материи. Ведь что-нибудь должно же двигаться. Физики говорят, что электроны один вихры, из вихрей получается нечто. Не «вихрь» это опять только слово. Представить себе или даже просто мыслит движение без материи - невозможно».

С. 63. «Если дуалистическое мышление нас больше не удовлетворяет и кажется нам грубым и наивным, то мы не можем сказать, что заменили дуализм монизмом, если из двух противоположностей удержали одну, откинув другую. Для того чтобы искать путь к истинному монизму, нужно признать, что положительный и отрицательный электрон, это только принципы начала, а не «частицы» и не «вихри». Тогда чисто метафизическим путем можно будет искать то третье, что объединит в себе две стороны нашего дуалистического представления о мире - материю и движение, которые совершенно одинаково нереальны. Это третье - мысль. Мысль создает и материю, и силу. И сила, и материя - комбинации представлений, комбинации ощущений, комбинации эмоций» (С. 63).

Мое замечание. Далее у Успенского идет критика или изложение разных теософических и оккультистских теорий и практики.

Лично по-видимому Успенский остается при означенном полу- платоновском отношении к мысли (то есть, значит, и к идее), которую, как видно из предшествовавшего, он считает находящейся в «четвертом измерении».

Это-то последнее мнение именно ничем не доказуется и составляет, по-моему, отрыжку «материализма», который Успенский столь обличает у других. Ибо - раз он остановился на том, что мысль порождает все - и силу, и движение, и материю, то к чему тут еще какое-нибудь четвертое или двадцать четвертое «измерение», тогда как измерения, реально известные и понятные нам только в мире трехмерного пространства? Зачем это «измерение» какой бы то ни было степени переносить в область «идеи»? Мысль, эмоция, представление, идея - вообще психические состояния нам вполне понятны без всяких «измерений». А измерение, находящееся вне трехмерного пространства - непонятны.