Религиозные практики в современной России

В селеньи Верхнего Прихоне крестьянин Сидор проживал,

С женой смиренною Варварой Христа на помощь призывал.
Им Христос послал отраду – двух младенцев сыновей,
За них и жизнь и мир святую хранил он милостью своей.
Вот одно осенне утро отец пошел барана бить,
Своих леде… детей для развлеченья взял с собою посмотреть.

Ой, как-то потом ка… ой, я… я… этот очень стих боль… знала. Потом как-то, что, вот…

Одно осенне утро вот родители пошли хлеб молотить,
Вот, во время… сынок Ваня сдумал с Яшей пошалить.
Он взял большую палку – как отец барана бил,
Палкой в голову ударил, брата Якова убил.
Он тут сильно испугался, в печку скрылся за дрова…

Вот, мать пришла с работы, видит… вотэ-э… этот… Один лежит убитой… а, да… а и… нет,

Яков лежит убитой, Ивана не нашла.
Он тут сильно испугался, в печку скрылся за дрова.

Как, вот, родители плакали… Это – стихотворение. Я знала это всё стихотворение. Потом…

Дрова в печи пообгорели, показалась голова
Сына Ванюшки страдальца, он уж мертвый был тогда.

Ну, вот, потом, <в>от, у нас, вот э-э… Ну как это, по Божьему преданию, вот, их похоронили, вот здесь, в Менюше. Вот. Это я конец-то стиха уже и забыла³¹.

Нет сомнения, что стихи эти принадлежат к местному религиозному фольклору и были созданы в Менюше в XIX или начале XX века. Они соотносятся с традицией поздних силлабо-тонических духовных стихов, известных также как псальмы или канты и до сих пор бытующих в некоторых регионах России³². Отмечу, что в Менюше термины «псальма» и «кант» («канта») неизвестны: духовные стихи здесь называют именно «стихами». Появление стихов об Иоанне и Иакове в религиозном фольклоре села, по всей вероятности, вызвано творчеством местного клира либо крестьян из «прицерковного круга». Не думаю, что эти тексты восходят к более ранней монастырской традиции: напомню, что Менюшская обитель была упразднена в 1764 году, а формальные особенности обоих приведенных текстов позволяют датировать их гораздо более поздним временем. Так или иначе, из материалов полевых опросов явствует, что эти стихи (наряду с несколькими другими текстами, не имеющими отношения к культу Иоанна и Иакова) пользовались в Менюше и ее окрестностях большой популярностью: их переписывали и учили наизусть, пели во время коллективных работ и домашних собраний.

Что касается устных прозаических пересказов Сказания, то они представляют особый интерес как памятники своеобразной «крестьянской герменевтики» – практик «фольклорной» интерпретации письменного текста: так, охотники («ловцы») из текста Сказания в крестьянских рассказах преобразуются в мотив «ловли отроков» – выясняется, что гробики «ловят» и не могут поймать, в конце концов они «даются в руки» лишь крестному ходу, пришедшему из Менюши: