Читаем Религиозные практики в современной России полностью

Следует помнить о роли церковных работников, часто выступающих проводниками «народной» традиции. Многие прихожане предпочитают не обращаться к священнику, а проконсультироваться по интересующему их вопросу у стоящей за «свечным ящиком» или чистящей подсвечник женщины, видя в ней компетентного специалиста, тем более что сами сотрудники храма обычно себя таковыми считают. В этом случае у прихожанина есть шанс услышать, например, о том, что падшие ангелы являются людям в образе инопланетян33, или о том, что, если умерший является во сне с жалобой на холод, следует лучше обустроить его могилу34. Учитывая, что совет исходит от работника храма, у прихожан не возникает сомнений в его «церковности».

Отмечу, что мне известны несколько приходов, где духовенство сумело свести к минимуму явления «народного православия». Например, рязанский Преображенский храм (Спас на Яру), значительную часть прихожан которого составляют представители интеллигенции. Священникам существующей в Касимовском районе почитаемой в среде верующих династии Правдолюбовых, по словам протоиерея Андрея Правдолюбова, удалось предотвратить массовое проявление «народных верований» в своем регионе. Чаще всего такой результат является следствием не столько успешной катехизации, сколько высоким авторитетом священника в среде прихожан35.

Отношение к церковным праздникам

Особо стоит отметить отношение прихожан к церковным праздникам. В течение церковного года выделяются наиболее значимые, с точки зрения Церкви, даты – Пасха и двунадесятые праздники, посвященные основным событиям новозаветной истории. Логичным было бы предположить, что православные верующие считают обязательным посещать храмы в эти дни. Однако в действительности часто можно наблюдать совсем другую картину.

С двунадесятыми праздниками по количеству прихожан могут соперничать дни памяти почитаемых святых, престольные праздники и уже упоминавшиеся родительские субботы. Обычно количество людей, пришедших в храм в эти дни, примерно одинаково. Нередко бывает, что празднование памяти святого оказывается для верующих более привлекательным, чем двунадесятый праздник. Например, в г. Новомичуринске в течение нескольких лет массовый приток людей в местный храм наблюдался только «на Николу» – в день памяти свт. Николая Мирликийского36. Лишь через 6 лет после открытия храма количество верующих «на Николу» и в двунадесятые праздники сравнялось, главным образом, благодаря усилиям настоятеля, все эти годы внушавшего прихожанам, что они не могут считаться православными, не посещая церковь в дни празднования столь значимых церковных дат37.

Наибольшее количество прихожан в церквях собирается на Пасху – в несколько десятков раз больше, чем в обычный воскресный день. Безусловно, большинство приходит в храм, потому что считает воскресение Христово важнейшим из описанных в Евангелии событий. Однако не стоит забывать о зрелищной стороне этого праздника, кульминацией которого, в представлении многих, является крестный ход. Не случайно на Пасху значительную часть присутствующих составляет молодежь, не часто посещающая храмы в другое время. В сельской местности, небогатой возможностями проведения досуга, праздничное шествие становится альтернативой уже приевшейся дискотеке (по признанию нескольких священников, «пасхальная» молодежь предпочитает появляться в храме в нетрезвом виде). Большинство пришедших ограничивается участием в крестном ходе, игнорируя следующую затем литургию. Полностью пасхальное богослужение, как правило, выдерживают лишь постоянные прихожане – те же, кто приходит в храм каждое воскресенье.

Прочие двунадесятые праздники собирают на порядок меньше людей. Исключение составляет только Богоявление, также благодаря одному из атрибутов праздника. Представление о целебных свойствах «крещенской» воды широко распространено и среди невоцерковленных людей, поэтому число желающих получить эту воду значительно превышает количество посещающих богослужение в этот день. Ситуация не меняется уже более десятилетия. В начале 1990-х годов «нескончаемый поток людей, где-то в колонну по шесть» в кафедральный собор Рязани (на тот момент бывший одним из немногочисленных действующих храмов города) вынудил его сотрудников обратиться за помощью к ближайшей пожарной части и использовать для раздачи воды два пожарных шланга. Через несколько часов, по словам бывшего настоятеля собора, пришлось увеличить давление, «что бывает при очень крупных пожарах»38. Десятью годами позже, при наличии в городе почти 20 храмов, можно наблюдать ту же картину. Как свидетельствует священник канищевской церкви, очередь за «крещенской» водой начинается примерно за сотню метров от храма, раздача воды завершается ближе к полуночи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новые материалы и исследования по истории русской культуры

Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика
Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика

Сборник составлен по материалам международной конференции «Медицина и русская литература: эстетика, этика, тело» (9–11 октября 2003 г.), организованной отделением славистики Констанцского университета (Германия) и посвященной сосуществованию художественной литературы и медицины — роли литературной риторики в репрезентации медицинской тематики и влиянию медицины на риторические и текстуальные техники художественного творчества. В центре внимания авторов статей — репрезентация медицинского знания в русской литературе XVIII–XX веков, риторика и нарративные структуры медицинского дискурса; эстетические проблемы телесной девиантности и канона; коммуникативные модели и формы медико-литературной «терапии», тематизированной в хрестоматийных и нехрестоматийных текстах о взаимоотношениях врачей и «читающих» пациентов.

Александр А. Панченко , Виктор Куперман , Елена Смилянская , Наталья А. Фатеева , Татьяна Дашкова

Культурология / Литературоведение / Медицина / Образование и наука
Память о блокаде
Память о блокаде

Настоящее издание представляет результаты исследовательских проектов Центра устной истории Европейского университета в Санкт-Петербурге «Блокада в судьбах и памяти ленинградцев» и «Блокада Ленинграда в коллективной и индивидуальной памяти жителей города» (2001–2003), посвященных анализу образа ленинградской блокады в общественном сознании жителей Ленинграда послевоенной эпохи. Исследования индивидуальной и коллективной памяти о блокаде сопровождает публикация интервью с блокадниками и ленинградцами более молодого поколения, родители или близкие родственники которых находились в блокадном городе.

авторов Коллектив , Виктория Календарова , Влада Баранова , Илья Утехин , Николай Ломагин , Ольга Русинова

Биографии и Мемуары / Военная документалистика и аналитика / История / Проза / Военная проза / Военная документалистика / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное

Похожие книги