Религиозные войны

Личность Екатерины Медичи накладывает отпечаток на целый исторический период. Мать девяти детей, трое из которых стали королями, жена, отвергнутая увлеченным Дианой де Пуатье мужем, лишенная влияния Гизами, вдова Генриха II после смерти сына берет реванш. Оставаясь флорентийкой до мозга костей, увлеченной идеями Макиавелли, она прекрасно понимала, какие опасности угрожали трону. Кроме того, ей были присущи смелость, страстная любовь к власти, ярко выраженная склонность к мелким хитростям и интригам, которые она путала с дипломатией, расчетливая воля и терпеливая скрытность. Общественное мнение приписывало ей роль зловещей советницы Карла IX и ответственность за Варфоломеевскую ночь. Это преступление, противоречившее всей проводимой ею политике, не должно заставить нас забыть о ее усилиях по восстановлению государства. Она [13] не заслуживает ни презрения, которым ее поливают одни, ни восхищения, которое другие выражают по отношению к ней: при ее содействии государство худо-бедно выжило.

После неожиданной смерти Франциска II королева-мать направляет Парламентам послания (28 января 1561 г.), в которых приказывает отсрочить юридические преследования и освободить заключенных по религиозным делам. В послании от 13 марта Королевскому совету она требует амнистировать Конде, который содержался в заключении, под честное слово; в послании от 24 марта она соглашается предоставить Антуану Бурбону, королю Наварры, первому принцу крови, титул и полномочия королевского наместника. В обмен на эти две последних уступки она требует для себя титула и полномочий, необходимых для осуществления регентства при несовершеннолетнем короле, что давало бы ей неограниченную власть. Несмотря на беспорядки в провинциях, которые с трудом удавалось подавлять, она предпринимает двойную попытку примирения: на религиозной почве, организовав диспут в Пуасси, и на политической почве, созвав Генеральные штаты и подписав январский эдикт 1562 г. С этой политикой связано имя Мишеля де Лопиталя, канцлера Франции. Он был государственником, и стремление к терпимости возникло у него скорее из желания порядка и мира, а также точного знания финансовой ситуации и тех бед, которые ждут королевство, чем из философских размышлений. [14] Генеральные штаты, собравшиеся в 1561 г., рассматривают вопрос о религиозном умиротворении. Это был ключ к решению всех остальных вопросов. Представитель духовенства назвал еретиков нонконформистами, в ответ на это Колиньи решил «показать, что обе доктрины и их церемонии полностью соответствуют Священному Писанию, а также традициям изначальной церкви». Чего они хотят? «Храмов, в которых они могли бы проповедовать слово Божье». Договоренность и согласие кажутся возможными, и Екатерина, не обращая внимания на церковные догмы, надеется осуществить это примирение под эгидой светской власти.

Подобную точку зрения разделяют Генеральные штаты, собравшиеся в Пуасси и в Понтуазе, по крайней мере, представители дворянства и третьего сословия. Дворяне требуют, «чтобы все религиозные противоречия разрешались в соответствии с доктриной Ветхого и Нового Заветов; чтобы любой человек, который признает апостольский символ веры и Афанасьевский[6] символ веры, был защищен от любых преследований». [15]

Третье сословие в своем послании к королю умоляет «его собрать не позднее, чем в трехмесячный срок, национальный церковный собор, самому председательствовать на его заседаниях и не предоставлять право голоса никому из лиц, заинтересованных в обсуждаемых реформах:

— обеспечить решение всех противоречий в соответствии с одним лишь Священным Писанием;

— до той поры прекратить всякие преследования и предоставить верующим церковные здания, либо право на их постройку в любом городе, чтобы каждый человек мог видеть, чему эти верующие учат и какую веру исповедуют;

— обеспечить повсеместную продажу церковного имущества в пользу короля, дворянства и сословий;

— оплату труда духовенства осуществлять из государственной казны;

— обеспечить выборность судей и созыв Генеральных штатов каждые два года.

Эта либеральная, почти революционная смелость раздражает католическое духовенство, беспокоит двор и вельмож, ведь проблема веры и налоговая политика взаимосвязаны. Продажа церковного имущества должна обеспечить погашение долгов и умиротворение народа. Духовенство, заключив договор в Пуасси, в ужасе соглашается на необыкновенную жертву (21 октября 1561 г.). Что касается вопроса [16] веры, то Екатерина соглашается лишь с второстепенной идеей проведения диспута.